Нестор Летописец

О роли Сильвестра в составлении «Повести временных лет» исследователи спорят до сих пор — среди ученых имеются приверженцы каждой из трех точек зрения[374]. (О Сильвестре и его возможной причастности к созданию «Повести временных лет» еще будет сказано дальше.) Но уже некоторые древнерусские летописцы позднейшего времени посчитали именно Сильвестра, а не Нестора, автором стародавней киевской летописи. Под 1409 годом безымянный книжник, может быть, недовольный москвич, бежавший в тверские земли, вписал в текст так называемого Рогожского летописца такой пассаж: «…мы бо не досажающе, не завидяще чести вашеи и таковая вчинихомъ, тако бо обрѣтаемъ началнаго лѣтописца кїевьскаго, иже вся врѣменнобытьства земльскаа необинуяся показуеть, но и первїи наши властодержьци безъ гнѣва повелѣвающе вся добрая и не добрая прилучившаяся написовати, да и прочимъ по нихъ образы явлени будуть, яко же и при Владимерѣ Мономасѣ, оного великаго Селивестра Выдобажьскаго, не украшаа пишущаго, почеть почїеши»[375]. Обличив власть имущих, книжник сослался на пример «великого» Сильвестра Выдубицкого, беспристрастно запечатлевшего образы прошлого. Для неизвестного книжника Сильвестр, а не Нестор, очевидно, был создателем «Повести временных лет»[376]. И такое понимание приписки Сильвестра было свойственно отнюдь не ему одному: веком позже его слова повторили книжники — писец Симеоновской летописи и составитель Никоновской летописи. Причем в Никоновской летописи приписка Сильвестра была расширена и его авторство сделано очевидным: «Се язъ гръшный инокъ Селивестръ, игуменъ святаго Михаила, написахъ книги сіа, глаголемыя греческымъ языкомъ хранографъ, русскимъ же языкомъ тлъкуется временникъ, еже есть лѣтописецъ»; «Писа же вся сиа любве ради Господа Бога, и пречистыя Богородици, и святыхъ его, и своего ради отечества Русскиа земли, во спасение и ползу всѣмъ, и молю всѣхъ прочитающихъ книги сіа, да помолятся о мънѣ»[377].