Неспящие

– Ах ты сука! – взревел неспящий, поняв, что один из Сов всё ещё дышит и смог из последних сил достать оружие и выстрелить. Нат едва стоял на ногах, но ему не нужны были никакие способности, чтобы выместить свою ненависть. Он быстрым шагом приблизился к легионеру и наступил ему на лицо. Снова и снова сапог вольного опускался на искорёженное золото, заляпанное кровью и ошмётками мяса. Хруст костей терялся в шуме волн, пока обмякшее тело окончательно не перестало подавать признаков жизни.

Когда чёрная тень бездыханного тела скользнула мимо и обрушилась в воду, подняв ледяные брызги, у Соль не было ни единого сомнения. Из спасательной шлюпки этого было не разглядеть, но ей казалось, что в ту секунду она была там и видела всё своими глазами. Соль перегнулась через край шлюпки и замахала руками, словно пытаясь уцепиться за воздух. Перед глазами всё плыло, а сил едва хватало, чтобы дышать. Слёзы застилали всё вокруг, но Соль отчаянно пыталась собраться. Ещё немного, и золотые нити снова возникнут перед глазами, всё вернётся, и мир станет прежним…

Но они не появлялись. Всплеск воды отпечатался в сознании, становясь всё тише с каждой секундой. Так, словно его никогда и не было. Воды Моря Истоков поглотили Хил тихо и степенно, словно древняя химера, и, приняв жертву, замерли в немом спокойствии. Кто-то хватал Соль за руки и одежду, не давая потерять равновесие, откуда-то издалека, словно из-за толстой стены, доносился голос Ривер, но Соль его не слышала.

Взгляд укрыла темнота. Липкая и ледяная.

Наверное, так и выглядит смерть?

Часть III

Глава 36 Последние эгеры

Если на протяжении всей жизни тебе удавалось принимать исключительно правильные решения, то стоит задуматься, не сошёл ли ты с ума лет эдак двадцать назад. Скорее всего, мир вокруг уже давно не имеет ничего общего с реальностью.

(Тэо Рэсис)

Дальняя Тропа. Эврийские провинции. Аструм

Летнее поместье Ностеров затерялось среди прибрежных лесов на пути из Эльната в Калиго. Аструмская империя на картах напоминала морду разъярённой медведицы, и эврийская деревенька под названием Дальняя Тропа расположилась прямо в её разверзшейся пасти. В ней не было ничего примечательного, кроме пары десятков домов и крошечной часовни, за которой, однако, исправно ухаживали. Севернее, в получасе езды, дремал заброшенный маяк, когда-то бывший частью грандиозного мореходного плана Общества Северной Звезды. Всё западное побережье должно было расцвести золотоносными портами, вдоль которых под пурпурным флагом курсировали бы благородные корабли.

Увы, случиться этому было не суждено – вся морская жизнь так и осталась цвести на юге, оставив следы несостоявшегося величия мирно догнивать в тишине эврийских берегов. Впрочем, большинство местных жителей вздохнуло с облегчением: эврийцы никогда не любили больших шумных городов и золота, за которым всегда тянется столь чуждая им суета. Так и маяк близ Дальней Тропы остался лишь памятником несбывшихся надежд о покорении бескрайних вод. Но нет худа без добра: землю возле него несколько десятков лет назад выкупили знатные виноделы, возведя там летнюю резиденцию. Деревенские любопытно косились в сторону новых соседей: кто-то возмущался прихотям богатеев, другие же, напротив, искали в этом плюсы. В конце концов, виноградники – это не фабрика и не лесопилка. Никаких неудобств и хорошее вино по невысокой цене! Чем не праздник?

Виноделы провели в поместье несколько сезонов, но сразу после войны почти перестали здесь появляться. Ещё через некоторое время дом выставили на продажу, но, очевидно, людей с такими деньгами в этих местах и в помине не было, а столичных господ едва ли привлекали разваливающийся маяк и кучка фермеров под боком. А потому поместье по сей день дремало среди сосен и клёнов, покрываясь пылью и молчаливо ожидая своих хозяев, хоть и было очевидно, что они не вернутся.

– Сколько лет, – улыбнулся Фебус, тяжело поднявшись с места и хромая через гостиную. Со светографии в треснувшей рамке на стене из-под слоя пыли ему широко улыбалась черноволосая женщина в голубом платье. Старик оперся на трость и, прищурившись, растянул сухие губы в ответной улыбке.

– Дядя, не вставай, – строго отчитала его Ари. – Возвращайся к себе.

Побег с острова здорово подкосил старого кабатчика. Его здоровье, и без того не отличавшееся крепостью в последние годы, окончательно дало сбой. Помимо измождённости дальней дорогой, Фебус простыл и теперь то и дело срывался на сухой грудной кашель. Морские путешествия и ночные походы через лес – не самое лучшее приключение для пожилого человека.

– Уверен, твоя мать ничуть не изменилась, – отмахнулся Фебус, продолжив рассматривать светографию на стене. – А вот отец наверняка стал стар и уродлив, как шестилапая крыса. Кха!