Неспящие

– Вы ведь понимаете, что вам уже не остановить то, что началось? – От старшего искателя ощущался терпкий запах пряностей. Касаться его было отвратительно, но Соль чувствовала, как сопротивляться становится сложнее с каждой секундой. Взгляд переставал фокусироваться, а сердце колотилось всё чаще. – Они вам больше не верят…

– Кем бы я был, если бы снова поставил их жизнь под угрозу, не устранив главную опасность… Главное искушение, что затмевает их разум и отворачивает от тех, кто с самого начала был их истинным другом? Кто желал им лишь добра и любви? – Верро Милия отстранился, взяв Соль за руки и глядя куда-то вверх сквозь ткань повязки. – Ты, милая Соль, останешься здесь. И расскажешь всё с самого начала. В этот раз без уловок. Как бы больно мне ни было это признавать, ты – змея в траве, что несёт раздор в сердца этих и без того несчастных людей. Но я верю – божественный свет излечит твою душу. Пусть даже на это уйдут годы.

Всё происходило как в тумане. Золотые маски ворвались в комнату и вывели Соль, всё стремительнее теряющую связь с реальностью. Чистый концентрат Аши в порошке даже близко не стоял с микстурой: он действовал прицельно и на убой. За считаные мгновения тело Соль охватил такой прилив сил, что голова пошла кругом, а язык перестал слушаться, не давая связать и двух слов. Но эта сила была неправильной, обжигающей, тёмной.

Соль не поняла, как оказалась в тесной каморке с каменными стенами. Кровать и ночной столик перед ней расплывались и плясали цветными пятнами. Неспящей казалось, что Совы только привели её сюда, но в то же время они будто бы оставили её одну сотню лет назад. Она попыталась сесть на постели, но ноги скрутило судорогой: каждую клеточку тела словно разрывало вспышкой умирающей звезды. Соль металась по комнате, опиралась ладонями на холодные стены, падала на кровать, крутясь и выгибаясь, и снова вставала, не в силах совладать с собственным телом. Это походило на эффект от морока, но он был сильнее в тысячи раз – он снова и снова одерживал верх над разумом и заставлял плоть гореть солнечным огнём. Соль больше не видела солнечного эха, пронизывающего мир вокруг: она не помнила даже себя саму. В памяти хаотично всплывали места, лица и образы. Ривер, Фебус, Ари… Они все будто случились с ней в прошлой жизни. Сколько они не виделись? Годы? Неспящую захлестывала паника. Необоснованный страх, словно чёрная сторожевая псина, набрасывался на неё, грозя разорвать сердце острыми клыками, но его тут же отбрасывала назад маслянистая звенящая цепь. Цепи обнимали запястья и лодыжки Соль, её шею и грудь, струились по телу холодными скользкими змеями. Она сходила с ума в плену собственного безумия, ничего больше не принадлежало ей: грань сна и яви стёрлась, а время перестало существовать. Как только ей начинало казаться, что туман отступает, в дверях появлялись люди, несущие новую дозу морока. Соль падала на колени и позволяла растереть его по губам и саднящей поверхности языка. Её как будто лишили всякого человеческого облика, и противиться чему бы то ни было казалось неестественным и ужасающим. Отползая в угол своей каморки, Соль смотрела перед собой, не решаясь даже на секунду закрыть глаза: слишком сильно сводили с ума проносящиеся перед ними образы, полные иступляюще ярких красок.

– Боги улыбаются тебе, неспящая, – кружил в её голове далёкий голос старшего искателя. – Ты больше никому не причинишь зла.

Глава 33 «Белая Заря»

Эльнат. Эврийские провинции. Аструм

Хмурое небо растянулось над эльнатским портом, вобрав в себя клубящийся рой матросских голосов. «Белая Заря» дремала в гавани, ничем внешне не отличаясь от других грузовых судов. Тори даже почувствовал укол разочарования: он представлял, что корабль, ходящий на Храмовый Остров, должен всем своим видом заявлять об этом. Например, чёрными парусами, гальюнной фигурой из человеческих костей или мрачной командой в робах с капюшонами. Однако грот-мачту «Зари» венчало уже знакомое пурпурное знамя с имперским гербом, а огромные водяные колёса по обе стороны корпуса прозаично тронул зеленоватый налёт, делая корабль не столько угрожающим, сколько мирно стареющим на своей бессменной службе. Что уж говорить о матросах: рябые юнцы и плечистые мужики, имеющие привычку крепко ругаться, жевать охайское виджи, обнажая воспалённые дёсны в кривой ухмылке, и неутомимо ругать Общество Северной Звезды за низкое жалованье. Никакой романтики, никакой загадки. Выделяли «Белую Зарю» разве что ограждения, отделяющие её причал от остального мира, а также золотые маски Сов, выстроившихся вокруг.