Несколько слов об Ренане

Н. Страховъ Нсколько словъ объ Ренан

Умеръ великій французскій писатель, и невольно мы задаемъ себ общій вопросъ: въ чемъ сила и содержаніе его дятельности, и что такое онъ для насъ, русскихъ? Теперь онъ уже весь передъ нами, уже не будетъ больше удивлять и дразнить насъ своими выходками, не будетъ лукаво уврять насъ сегодня, что мы напрасно поврили тому, что говорилъ онъ вчера. Ренанъ часто подсмивался надъ собою, но больше всего онъ, конечно, подсмивался надъ читателями, какъ-будто главная его цль была — постоянно жалить тупые умы и пустыя души, не давать заглохнуть лучшимъ струнамъ въ ожирвшихъ сердцахъ. Его похвалы нердко были очень солоны, а порицанія иногда заключали въ себ большую честь. Теперь вся эта игра кончена; иронія и восторженность, лукавство и простодушіе, фраза и слово отъ сердца — все замолкло навсегда, и онъ уже не можетъ ни помшать намъ, ни помочь въ пониманіи своихъ писаній. Онъ уже свободенъ отъ всякихъ обязанностей, а на насъ вполн ложится обязанность быть зоркими и добросовстными, если желаемъ судить его.

I Ренанъ въ нашей литератур

У насъ, въ Россіи, давно составилось и господствуетъ двоякое мнніе о Ренан. Одни считаютъ его просто современнымъ вольнодумцемъ, врагомъ религіи и христіанства, такъ сказать, новымъ Вольтеромъ, и потому осыпаютъ его всми порицаніями и подозрніями, издавна высказываемыми противъ такихъ, враждебныхъ вр, писателей. Другіе, напротивъ, хотя не порицаютъ Ренана, но и никакъ не хвалятъ, остаются къ нему совершенно равнодушными, какъ будто съ явленію незначительному и пустому. Таково отношеніе съ нему нашей свтской литературы, то-есть того, что обыкновенно называется литературою. Можно даже сказать, что у насъ т, кто чувствовалъ нкоторое поползновеніе къ вольнодумству, больше другихъ питали пренебреженіе къ Ренану. Фактъ — очень интересный для нашей умственной жизни. Иностранные писатели у насъ вообще пріобртаютъ значеніе гораздо легче, чмъ свои, и даже часто гораздо большее значеніе, чмъ у себя на родин. Но вотъ писатель всесвтно знаменитый, притомъ неотразимо привлекательный и заставившій всхъ себя читать, — и, однако же, наша литература вполн оттолкнула отъ себя его вліяніе, была къ нему или ршительно враждебна, или ршительно равнодушна. Когда, въ 1863 году, вышла Vie de J'esus Ренана, Герценъ назвалъ ее «пустою книжкою», а г-жа Евгенія Туръ, бывшая въ то время въ Париж, такъ отозвалась объ ней въ Голос (газета Краевскаго, 1864, № 171):

«Мы считаемъ книгу Ренана книгою, не имющею особыхъ достоинствъ и не заслуживающею того шума, который она надлала при своемъ появленіи. По нашему мннію, это очень посредственный романъ, и ничуть не ученая книга. Богъ всть, для какой цли она написана и какой цли она достигла» [1].

И такъ, самое важное изъ сочиненій Ренана было встрчено у насъ не только отрицаніемъ всякой его значительности, но и прямыми подозрніями. Съ тхъ поръ и до настоящаго времени у насъ не прекращалось подобное холодное и высокомрное отношеніе съ Ренану. Изъ сотрудниковъ русскихъ журналовъ едва-ли не я одинъ слдилъ за нимъ и изрдка кое-что писалъ объ немъ.

Не странное ли это явленіе? Очевидно, просвщеніе, почерпаемое нами съ Запада, иметъ у насъ какой-то своеобразный ходъ. Напрасно мы только туда и глядимъ, только и добываемъ себ европейскія книжки и стараемся познакомиться со всмъ новымъ и новйшимъ. Есть вещи, которыя никакъ съ намъ не прививаются. Ренанъ для Россіи вовсе не то, что для Франціи и Германіи; тамъ его вліяніе огромно, а у насъ совершенно ничтожно. Вліяніе — что такое? Не просто толпа поклонниковъ, а и увлеченіе складомъ мыслей писателя, развитіе его взглядовъ и, наконецъ, борьба съ этими взглядами, сознательное отверженіе ихъ на томъ основаніи, что мы съумли стать выше и взглянуть дальше. Ничего такого не возбудилъ у насъ Ренанъ; мы встртили его только слпою враждою и слпымъ равнодушіемъ, потому, очевидно, что къ правильному, живому отношенію мы еще очень мало способны.

II Ренанъ въ европейской литератур