Несчастные девочки попадают в Рай

— Что случилось? Что случилось?! Ты еще смеешь спрашивать?!

Мою щиколотку пронзила боль. Клавдия снова потащила меня по твердому полу, оставляя на моей спине безобразные полосы.

На этот раз, я не стала мириться с ее «капризами», а просто что есть мочи оттолкнула ногой. Ошарашенная злыдня исказилась в лице, походя на одержимую бесом. Меня смутила ее реакция, а точнее, напугала до чертиков.

— Ты испачкала все вещи! По-твоему, я должна стирать их целыми сутками? Где ты шлялась, пигалица?! Хочешь опозорить мое имя, шалава?!

Каждое ее слово заменяло грубую пощечину. Неужели, ее так разозлила пара испачканных вещей? Это абсурд!

— Я не нарочно! Это вышло случайно! Да что с вами такое? — я не понимала буквально ничего. Мне бы не хватило жизни, что найти ее действиям логическое объяснение. Я прежде не видела такой злости. Даже от Саши.

— Отпустите!

В какой-то момент, к ней подлетел Пашка и стал безостановочно колотить кулаками по ее пояснице. Что ж, его смелости можно было только позавидовать. Меня же трясло, как тростинку на ветре.

— Отстань от нее, старая дура! — вступился малец, не щадя ее копчика. — Отвали от нас, жирная свинья! Пошла отсюда! Брысь! Ненавижу тебя!

Глаза тетушки превратились в две рублевые монетки.

— Что ты сказал, мелочь хромая? — ядовито прошипела она, поворачиваясь к брату. — Удавлю, ирод!

Вот теперь не сдержалась я и вдарила нахалке по голове. Движение было неверным, но я получила невероятное удовольствие. Как жаль, что мой кулачок не весил килограмм так пятнадцать, наверняка тогда бы Клавдия не озверела окончательно и не вцепилась в меня мертвой хваткой. Прошло всего несколько минут, и я уже стояла на улице в одном лишь белье, судорожно прикрываясь руками.

— Пока не перестираешь тазик со своим шмотьем — домой не пущу! — последнее что сказала мне тетка, перед тем как закрылась входная дверь. Но даже это не смогло приглушить ее рев и Пашкины рыданья.

Боже. Хуже ситуации и представить не получиться. Голова начала проветриваться. Сердце содрогаться. А тело покрываться стыдливыми мурашками.

Доброго утречка, Цветкова. Хорошего дня.

Игнорируя тошнотворное похмелье, я поспешила расправиться с горой вещей. Лучше я сделаю это утром, пока все спят, иначе есть риск опозориться на всю деревню, а мне и без этого проблем достаточно.

На вчерашней одежке красовались пятна смолы, травы и пыли, и даже хозяйственное мыло не могло с ними справиться. Совместно с вещами, я попыталась стереть воспоминания вчерашнего вечера, бессмысленной попойки и неприятнейшего разговора с Сашей.

Злость. Гнев. Обида. И, конечно же, надоедливые слезы не заставили себя долго ждать. Я плакала из-за сложившейся ситуации. Я впервые плакала из-за отношения Клавдии ко мне. И, я плакала из-за Саши. Снова.

— Хм. Я сплю? Если — да, то я отказываюсь проспаться.

Я закрыла глаза и протяжно выдохнула. Какого черта Семен не спит в такое время? Если именно сегодня ему приснился кошмар или он решил бегать по утрам, то этот мир явно против меня.

Мне пришлось опуститься на корточки и сидеть в унизительной позе, прикрывая все, что не должен был увидеть мой сосед.

— Что, твою мать, тут происходит? — уже без сарказма переспросил Сема, прилипнув лицом к забору. — Злата?

На моем носу собралась одна большая капля слез и, оторвавшись, плюхнулась в тазик с мыльной водой.

— Уйди, Сема, — жалобно проскулила я. — Уйди, не смотри.

Но у парня были другие планы. Перепрыгнув через забор, он подошел ко мне. На плечи упала его клетчатая рубашка. Мягкая и теплая.

— Укройся, — приказал он. — Что люди подумают?

— Клавдия совсем из ума выжила, — хныкнула я. — Она выперла меня из дома и заставила стирать вещи.

— Вот так?!

— А ты думаешь, мне жарко стало?

Сема прошелся по мне озадаченным взглядом.

— Да уж, дела, — вздохнул он. — Какая собака ее укусила?

— Точно не Каштанка. Если ее и действительно покусали, то кто-то очень бешенный и мерзкий.

— Интересно, а Саша и Рыбин привиты?

— Сема!

— А что? Мой озлобленный братец не ночевал дома. Может, это он ее хрясь-хрясь?

Я застегнула несколько пуговиц рубашки и приподнялась на ноги.

— Не хочу тебя расстраивать, но даже если Саша не ночевал дома, то моя тетушка ночевала. А ее звериный храп — громкое тому доказательство.

Семка пожал плечами.

— Что ж, значит, это Рыбин. Определенно, это был он.

Я не хотела оспаривать его шутки, так как сгорала со стыда. Дикость — вот с чего началось сегодняшнее утро. Впрочем, ею и закончился вчерашний вечер.

— Чего тебе, Семка? Оставь дуреху, пусть стирается, — на крыльцо вышла непринужденно-жующая тетка, на что сразу была облаяна Каштанкой. — А ну молчать, псина!

Я с силой выкрутила хлопчатую майку. Так, что услышала хруст и оставила ее практически сухой.

— И вам доброго утра, Клавдия! — улыбаясь ответил Сема, а следом прошептал: — Да чтоб эта сарделька поперек твоего горла встала. Аминь.