Неразлучные

Когда Клэр прилетела в Сан-Франциско, она обнаружила, что здесь ничего не изменилось. И ее родители в том числе. Они жили в маленьком и немного обветшавшем домике в викторианском стиле, расположенном в районе Пасифик-Хайтс. Снаружи дом нуждался в покраске, но внутри Сара содержала его в образцовом порядке. Даже несмотря на то что ей приходилось иногда самой красить стены в комнатах. А для обивки мягкой мебели она обращалась к самым недорогим драпировщикам, чтобы ее муж не жаловался на большие расходы. Отец, как всегда, находился в депрессии и непрерывно сетовал по поводу состояния рынка недвижимости. За последние полтора года ему не удалось продать ни одного дома. Но Клэр подумала, что дело тут не в состоянии рынка, а в характере отца. Кто захочет покупать дом у человека, который тут же выкладывает все, что знает плохого об этом доме и о мире в целом? И отец ненавидел брокера, на которого работал.

Мать приветствовала Клэр радостными возгласами. Она до блеска вымыла весь дом и поставила живые цветы в спальне дочери. Индейка, которую она купила, была такой большой, словно они ждали гостей к ужину. Но родители давно уже никого не приглашали и редко встречались со старыми друзьями. За прошедшие годы отец Клэр испортил отношения со всеми, и ее мать уже перестала уговаривать его принимать больше участия в общественной жизни. Поэтому она встречалась с подругами за обедом где-нибудь в городе. И еще она много читала по ночам. И никто не упомянул тот факт, что отец Клэр слишком много пил, и это усугубляло его депрессию. Он никогда сильно не напивался, но три или четыре стаканчика скотча за вечер все равно было слишком много. И Клэр, и ее мать понимали это, но никогда вслух об этом не говорили. Они просто не мешали ему делать то, что он хочет, и после второго стаканчика скотча он в одиночестве усаживался у телевизора и сидел так до тех пор, пока не приходило время ложиться спать.

Сразу по приезде Клэр ее мать захотела узнать все о Джордже. Она видела, в каком приподнятом настроении находится дочь. Однако Джордж до сих пор не позвонил ей из Аспена.

Не дождавшись его звонка, Клэр решила, что он, наверное, уже катается на лыжах или боится помешать ее встрече с родителями. Она была уверена, что он позвонит ей позже, ближе к ночи. Но он не позвонил и вечером. Она набрала его номер перед сном, и услышала автоответчик. Учитывая разницу во времени между Сан-Франциско и Аспеном, должно быть, он уже спал. Клэр оставила ему сообщение с заверениями в любви.

Джордж не позвонил и в День благодарения. Очевидно, по тем же причинам. Он наверняка катался на лыжах и знал, что Клэр будет отмечать праздник с родителями, и был не в курсе, сколько сейчас времени в Сан-Франциско. Клэр послала ему сообщение, но он не ответил.

А на следующий день она начала беспокоиться. Они не разговаривали с тех пор, как он высадил ее около дома вечером во вторник, и это было весьма необычно. Джордж любил в течение дня звонить ей и посылать сообщения, чтобы знать, где она находится и чем занята. После нескольких дней молчания Клэр стала размышлять, не забился ли он в свою нору в состоянии депрессии из-за своей ненависти к праздникам. Она не хотела навязываться или мешать ему. Поэтому просто послала еще одно сообщение, написав, что соскучилась по нему, и стараясь выразиться так, чтобы он не чувствовал себя виноватым из-за своего молчания. Очевидно, Джорджу необходимо было побыть одному. И они должны вернуться домой уже через два дня, вечером в воскресенье. К тому же они собирались провести ночь с воскресенья на понедельник вместе.

В течение всего уик-энда мать забрасывала Клэр вопросами о Джордже. Клэр старалась отвечать настолько честно, насколько могла. Она сказала, что не имеет представления о том, что произойдет в будущем, но, похоже, для них обоих это серьезно, и Джордж всячески выражает ей свою любовь. Девушка не стала рассказывать о том, что Джордж просил ее стать матерью его детей в последнюю ночь перед ее отъездом. И о том, что он ей не звонил все эти дни, она тоже умолчала. Клэр не сомневалась, что это было просто недоразумением, ведь они никогда не были так близки, как в ту ночь перед расставанием.