Непобедимая жара

Вопросы, маячившие в сознании, выдвинулись на первый план. Знал ли капитан о подоплеке этого дела? Был ли замешан в нем? Может быть, он пытался ее защитить? Вероятно, именно поэтому не хотел, чтобы она слишком глубоко копала в деле Графа. Потому что в противном случае горстка вооруженных людей устроит ей засаду в пустынном месте. Кто они — наемники, работающие на ЦРУ? Бандиты из наркокартеля? Колумбийский ударный отряд? Или их послал кто-то, о чьем существовании Никки пока даже не догадывается?

Неужели после нее они отправились за Монтрозом?

Хит сложила исписанный лист бумаги и сунула его в карман. Затем подумала несколько секунд, вытащила бумагу и, подойдя к фарфоровой Доске Убийств, переписала туда свои соображения. Нет, она не верила в самоубийство. Пока нет.

— Звоню вам по рабочему вопросу, — сообщил Зак Хамнер, и Хит подумала: интересно, а их предыдущие разговоры, значит, были личными? — Я только что получил официальную жалобу от некой организации под названием…

Она услышала в трубке шуршание бумаг и подсказала:

— «Justicia a Guarda».

— Да. Отличное произношение. Они утверждают, что подверглись унижениям и расистскому отношению во время встречи с вами сегодня днем.

— Но вы же не воспринимаете это всерьез? — возразила она.

— Детектив, знаете, сколько денег Нью-Йорк выплатил в виде компенсаций за моральный ущерб по жалобам на полицию за последние десять лет? — Ответа он не ждал. — Девятьсот шестьдесят четыре миллиона долларов. Совсем немного недотягивает до миллиарда — миллиарда, слышите? Воспринимаю ли я это всерьез? А как же. Чего и вам советую. В данный момент подобные осложнения вам совершенно ни к чему. Ведь вас ждет повышение. А теперь рассказывайте, что произошло.

Хит кратко передала содержание разговора и причину встречи. Когда она закончила, «Хаммер» сказал:

— Неужели так необходимо было предъявлять снимок бандита? Именно это и вызвало такую реакцию.

— Сегодня утром Серхио Торрес пытался убить меня. Будьте уверены, я намерена показывать его фото каждому, кто так или иначе связан с этим делом. — Когда Хамнер сказал, что понимает, она продолжила: — И еще одно. Расследование убийства — дело и без того непростое, поэтому мне не хватало только посторонних, указывающих на то, как вести себя.

— Я спишу эти слова на стресс после тяжелого дня. Кстати, примите наши соболезнования по случаю гибели вашего начальника.

Никки вспомнила «Хаммера», который, стоя у дверей «скорой», визжал: «Куда, к черту, запропастился Монтроз?» Однако она решила, что на сегодня ему будет достаточно одного тычка, и спокойно ответила:

— Спасибо.

— Чем вы намерены заниматься дальше? — спросил он.

— Тем же, чем и раньше: искать убийцу отца Графа. И, возможно, также моего босса.

Кресло Зака скрипнуло, — наверное, он выпрямился.

— Погодите-ка, ведь он же покончил с собой?

— Это еще предстоит выяснить, — сказала она.

Когда Никки открыла дверь своей квартиры, ее встретил Рук с коктейлем в руке.

— Надеюсь, ты не против «Мохито». Этим рецептом со мной поделились в одной забегаловке на пляже около взлетно-посадочной полосы в Пуэрто-Рико.

Она отдала ему пальто и взяла коктейль; стоя в дверях, они подняли бокалы, но чокаться не стали. Несколько долгих секунд они смотрели друг другу в глаза, этот взгляд стоил целого разговора. Затем Никки поставила свой коктейль на столик и сказала:

— Сначала самое главное.

И они обнялись.

— Я решил, что после такого дня тебе захочется немного подкрепиться, — заметил он, когда они вошли в кухню.

— Пахнет заманчиво.

— Ростбиф из вырезки — проще некуда, только соль, перец и розмарин. Плюс обычный гарнир — картофельное пюре и брюссельская капуста.

— Семейный ужин. Рук, ты даже не понимаешь, как много это значит для меня сейчас… О, я вижу, что понимаешь. — Она сделала очередной глоток. — Тебе же некогда готовить еду — весь день бегаешь, носишь мне одежду, а еще нужно писать статью.

— Уже сделано! Я отправил ее в редакцию два часа назад и прилетел сюда ухаживать за тобой. Хотел приготовить шашлык, но потом решил, что после приключения в парке подобный черный юмор покоробит тебя, даже если он будет исходить от меня.

— И тем не менее ты заговорил о шашлыке!

— Ну, что я могу сказать? Ведь я — настоящая загадка в штанах!

Никки было улыбнулась, но улыбка тут же погасла. Ее лицо вытянулось, и она облокотилась на кухонный стол. Она сидела на высоком табурете, потягивая «Мохито», а пока Рук резал мясо и накрывал на стол, выпила еще и бокал на удивление неплохого красного вина из Нижней Калифорнии. Рук принес посуду из столовой, и они ели прямо на кухне; уютная обстановка помогла Никки расслабиться. Она была голодна, но смогла съесть лишь небольшой кусочек мяса; ей нужно было рассказать Руку о своих проблемах с капитаном Монтрозом, о которых она раньше умалчивала. Он возразил, что не стоит ничего говорить, если это причиняет боль. Но Никки ответила, что, наоборот, разговор поможет облегчить душу, избавиться от бремени.