Читаем Непечатные пряники полностью

Средств у города катастрофически не хватало. Прибегли к крупным займам на покупку топлива и продовольствия под залог городской недвижимости. Образовали Комитет по закупке продовольствия, а городская дума обратилась к расквартированной в городе военной бригаде с просьбой выделить солдат для охраны мирного населения от воров и грабителей. Управа наняла дополнительно несколько ночных сторожей и купила лошадей для конной милиции, но погромы магазинов и продуктовых лавок, грабежи, спекуляцию и беспорядки ни солдаты, ни конная милиция, ни даже ночные сторожа остановить уже не могли…

В двадцать первом году, когда городских голов, управ, дум, гласных, негласных, а тем более несогласных и след простыл, к исполнению своих обязанностей приступил первый выбранный на сессии горсовета председатель. Звали его Иван Константинович Каменский. Наверное, он что-то успел сделать на своем посту за пять с небольшим месяцев, после которых был заменен новым председателем. Наверное… Честно говоря, упомянул я его только ради примечания против его фамилии в списке депутатов горсовета на двадцать первый год: «Возраст – 27 лет, профессия – студент. Беспартийный. До Октябрьской революции – ученик. Семейное положение – холост. Выдвинут от просвещения и социалистической культуры. Занимаемая должность в настоящее время – секретарь наробраз. Образование – среднее».

Если коротко, то после Каменского, с двадцать второго по сорок первый год, было еще десятка полтора председателей. Все они удерживались на своих местах в среднем года по полтора или даже меньше. Дымили папиросами, устраивали бесконечные совещания, на которых кричали до хрипоты, накладывали резолюции, писали на бумагах красным карандашом «Срочно!» и «Об исполнении доложить мне лично!», выступали на митингах… Самовары, пряники, подковы, сделанные по всем правилам, и топоры с клеймом «медведь» остались в прошлом. Оглядываться на это прошлое теперь можно было только украдкой. Зато в тридцатом году снесли старое деревянное здание вокзала с часовней и на его месте возвели новое, каменное, да еще в сороковом построили завод по изготовлению деревообрабатывающих станков – единственный такого рода завод во всей стране[126]. Железнодорожникам построили стадион, клуб, детские сады, завели театральный кружок…

Немцы бомбили новый вокзал и эшелоны, шедшие на фронт, по пять-шесть раз в сутки. Надо было отбиваться от налетов, водить эшелоны с техникой к линии фронта, ремонтировать паровозы в пути, а не в депо, расцеплять горящие составы с топливом, принимать в Данилове поезда с блокадниками, вытаскивать и хоронить тех, кто умер по дороге, кормить еле живых четыре раза в сутки из собственных средств и запасов, устраивать детские сады и дома для осиротевших детей, снова отбиваться от налетов и снова водить эшелоны к линии фронта.

Четыре сорта сыра

Послевоенная жизнь Данилова, да и теперешняя его жизнь, проходит точно так же, как и в те времена, когда он был еще Даниловской слободой, – при дороге. Только раньше он был ямской станцией, а теперь железнодорожной. Все, что в Данилове не железная дорога, то молоко, масло, творог, сметана и сыр. Молоко привозят из района и перерабатывают на Даниловском сыродельно-маслодельном заводе. Сыр производят в Данилове четырех сортов: «Костромской», «Голландский», «Пошехонский» и, собственно, «Даниловский».

Пробовал я этот сыр. Все четыре сорта. Если их есть с закрытыми глазами, то ничего, кроме вкуса мыла… Если даниловский «Голландский» сыр сравнивать с «Голландским» сыром, который производят во Франции или в самой Голландии… то лучше этого не делать. Довелось мне как-то попробовать французский «Голландский» сыр, и я с удивлением обнаружил, что французские сыроделы, в отличие от наших, совершенно не добавляют в сыр мыла. Не только дешевого, но и самого дорогого. Может, секрет в этом… Зато послевкусие у даниловских сыров куда как дольше, чем у французских. Пришлось даже пообедать, чтобы его перебить[127].

Январь 2016

Библиография

Даниловские хроники Выпуск II. Редактор и составитель Татьяна Белова. Данилов, 2008. 64 с.

Даниловские хроники. Выпуск IV. Редактор и составитель Татьяна Белова. Данилов, 2011. 134 с.

Даниловские хроники. Выпуск V. Редактор и составитель Татьяна Белова. Данилов, 2012. 98 с.

Неперевернутые страницы. Литературно-художественный и документальный сборник М.; Ярославль: «ТФИ-Пресс», 2010. 208 с.

<p>ИСКУССТВО ПОЛИВАТЬ КОСТЕР</p><p><emphasis>Лукоянов</emphasis></p>

Сейчас еду в Нижний, то есть в Лукоянов, в село Болдино…

А. С. Пушкин
Перейти на страницу:

Все книги серии Письма русского путешественника

Мозаика малых дел
Мозаика малых дел

Жанр путевых заметок – своего рода оптический тест. В описании разных людей одно и то же событие, место, город, страна нередко лишены общих примет. Угол зрения своей неповторимостью подобен отпечаткам пальцев или подвижной диафрагме глаза: позволяет безошибочно идентифицировать личность. «Мозаика малых дел» – дневник, который автор вел с 27 февраля по 23 апреля 2015 года, находясь в Париже, Петербурге, Москве. И увиденное им могло быть увидено только им – будь то памятник Иосифу Бродскому на бульваре Сен-Жермен, цветочный снегопад на Москворецком мосту или отличие московского таджика с метлой от питерского. Уже сорок пять лет, как автор пишет на языке – ином, нежели слышит в повседневной жизни: на улице, на работе, в семье. В этой книге языковая стихия, мир прямой речи, голосá, доносящиеся извне, вновь сливаются с внутренним голосом автора. Профессиональный скрипач, выпускник Ленинградской консерватории. Работал в симфонических оркестрах Ленинграда, Иерусалима, Ганновера. В эмиграции с 1973 года. Автор книг «Замкнутые миры доктора Прайса», «Фашизм и наоборот», «Суббота навсегда», «Прайс», «Чародеи со скрипками», «Арена ХХ» и др. Живет в Берлине.

Леонид Моисеевич Гиршович

Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное
Фердинанд, или Новый Радищев
Фердинанд, или Новый Радищев

Кем бы ни был загадочный автор, скрывшийся под псевдонимом Я. М. Сенькин, ему удалось создать поистине гремучую смесь: в небольшом тексте оказались соединены остроумная фальсификация, исторический трактат и взрывная, темпераментная проза, учитывающая всю традицию русских литературных путешествий от «Писем русского путешественника» H. M. Карамзина до поэмы Вен. Ерофеева «Москва-Петушки». Описание путешествия на автомобиле по Псковской области сопровождается фантасмагорическими подробностями современной деревенской жизни, которая предстает перед читателями как мир, населенный сказочными существами.Однако сказка Сенькина переходит в жесткую сатиру, а сатира приобретает историософский смысл. У автора — зоркий глаз историка, видящий в деревенском макабре навязчивое влияние давно прошедших, но никогда не кончающихся в России эпох.

Я. М. Сенькин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология