Неизгладимые знаки: Татуировка как исторический источник

Еще один универсальный образ мирового фольклора, рассматриваемый В. Я. Проппом, место, куда отправляются герои, чтобы пройти обряд инициации, – таинственный лес. Для нас сейчас важна его функция как задерживающей преграды. «Лес, в который попадает герой, непроницаем. Это своего рода сеть, задерживающая пришельцев… Материалы показывают, что лес окружает иное царство, что дорога в иной мир ведет через лес» (Пропп, 2002, с. 40–41). В сказке, как правило, в лес уводят детей, причем еще до окончательного наступления половой зрелости. По Проппу, увод детей в лес всегда враждебный акт, что означает утрату первоначального позитивного смысла посвящения в фольклорной традиции. Тем не менее, «как бы его со свету сжить» – постоянная мысль заботливых членов семьи по достижении ребенком определенного возраста. Что же его ожидает? Вновь изоляция, причем на сей раз в лесу и в окружении сверстников. По этнографическим данным, в этот момент происходит нанесение на тело неизгладимых знаков.

Не избегает подробного изучения этого вопроса в фольклорном материале и В. Я. Пропп (напр., 2002, с. 68–69). Баба-яга Усынюшку «била, била, под лавку забила, со спины ремень вырезала, поела все дочиста и уехала». «Вдруг едет старый дед, в ступе толкачом подпирается… За него берется, крючком да в ступу – толк-толк! Снял у него со спины полосу до самых плечей, взял половою натер да под пол бросил…»

В сказках часто возникает мотив отрубленного пальца. В роли экзекутора выступает персонаж, охраняющий врата в царство мертвых (яга, циклоп Полифем, Лихо Одноглазое, разбойники). В роли жертвы – мальчики, девушки, а также живущие в лесу женихи-разбойники.

«Сладили дело, пировать пир сели. У жениха рук-то нет, он и надел перчатки черныя, а в них набил песку» (цит. по Пропп, 2002, с. 71). Дело не только в рубце как в знаке пройденного посвящения. В фольклоре палец и рука воплощали всего человека целиком. Это может пролить свет на обычай палеолитических охотников изображать или отпечатывать ладони рук (некоторые с ампутированными пальцами) на стенах пещер (см. гл. 3).

Как убедительно доказывает Пропп, разрубание, по представлениям древних, необходимый религиозный акт, создающий нового человека. Так же считает М. Элиаде (2002, с. 184, 237): «Превращение тела в скелет, сопровождаемое рождением новой плоти и крови – специфическая для охотничьей культуры тема посвящения… Животные и люди возрождаются, начиная с кости; некоторое время они пребывают в плотском существовании, и, когда они умирают, их “жизнь” концентрируется в скелете, на основе которого они вновь возрождаются».

Итак, в запертом, закрытом от всех, фактически отгороженном от мира таинственном лесу, который ассоциируется с царством мертвых, происходят жестокие посвятительные обряды.

Теперь мы переходим к последней категории сказочных персонажей, которая должна особенно интересовать нас в этой главе – братьям-разбойникам.

Судя по жестоким подробностям, эти разбойники действительно способны на тяжкие преступления.[42] Они грабят и убивают, иногда не гнушаются людоедством. Их извиняет только одно: эти действия ритуальны в своей основе. Поэтому убитые, разрубленные и даже съеденные жертвы возрождаются к жизни с набором новых, волшебных качеств, например, с умением понимать язык птиц или превращаться в животных.

Откуда в лесу разбойники? Дело в том, что традиционным обществом допускаются три стадии обряда посвящения. После первой посвящаемый, излечиваясь от ран, возвращается домой и женится. Во время второй он остается жить в лесу на месяцы или годы. И третья, высшая стадия: из лесной избушки посвященный переходит жить в мужской дом.

Мужской дом в сказочном изложении и по данным этнографии – это самый настоящий острог, только снабженный магическими степенями защиты. «Кругом тот дворец обнесен высокою железною оградою: ни войти во двор, ни заехать добрым молодцам». «А кругом невысокая ограда поставлена – не пробраться туда ни пешему, ни конному». «Кругом дворца стоит частокол высокий на целые десять верст, и на каждой спице по голове воткнуто». Но функция ограды совсем другая по сравнению с тюрьмой – не запереть посвящаемых, а защитить запретное место от взглядов посторонних (исторически там могли храниться святыни целого племени). Кроме того, в сказке дом может охраняться змеями и львами, наиболее высокоранговыми животными в мифологической классификации архаического человека. (Рис. 5.5)

Рис. 5.5. Помещение тайного союза мужчин, называемое панга, на островах Фиджи (по Шурцу).

Дом обязательно разделен на помещения. «В этом дому никово нет, походил по комнатам…» (цит. по Пропп, 2002, с. 93). Еда здесь поделена на доли, и эти доли равны. Объясняется все просто: живущие в доме – братья или, в терминах социальной антропологии, члены одной родовой общины. В то же время организация структурирована: братья выбирают старшего. Всего их может быть до 30 человек.