Неизданный Федор Сологуб

СОЛОВЕЙ И ОСЕЛ

Распелся Соловей над белой вешней Розой.
   На ту беду в кусты пришел
И заревел на Соловья с угрозой
             Большой Осел:
Он был один из тех, вы знаете, уродов,
Которые всегда позор своих же родов.
   — Зачем поешь? О чем поешь?
   Ослам к чему же роза?
   Небось, нам песенки не заведешь
     О крепком запахе навоза!
Поешь, как плачешь, ты, — с каких таких причин?
     С ума, островитянин, спятил?
Послушай, как долбит, как славит стук машин
     Поэт наш пролетарский, Дятел!
     Ты на носу бы зарубил.
     Что сладких буржуазных арий
     Не должен слушать пролетарий.
И о цветах, как видно, ты забыл.
     Какие воспевать прилично! —
                 Заголосил
   Осел усердно, зычно,
Но все ж не очень гармонично.
Как быть теперь тебе, мой бедный Соловей,
   Да и тебе, пленительная Роза?
              Бояться ли речей
              Любителя навоза?
        За Розу и за Соловья
              Ослу отвечу я:
        Конечно, бесполезна Роза,
Но кто ж, Осел, сказал, что пролетарский нос
   Так жаден к прелестям навоза,
Что нюхать ни за что не станет вешних роз?
Ведь этак рявкнешь ты, пред хлебной стоя лавкой:
   «Зачем так ситный бел?
Пусть белый хлеб буржуй бы ел,
   А ты, рабочий, черный чавкай!»

18 (31) января 1925

14[88]

СТРЕКОЗА, МУРАВЕЙ И ПАУК

Стрекоза в лугах жила,
Лето красное пропела,
Оглянуться не успела, —
Революция пришла.
Жили барышни в палатах.
Где теперь Дворец Труда.
Кто ютился в тесных хатах,
Тот теперь пришел сюда.
В нищете долгонько бились
Стрекоза и муравей,
С пауком они сдружились,
Стало жить им веселей.
Что за чудо? Где причину
Раздобреть паук нашел?
Он, как нэпман, паутину
Всюду очень крепко сплел.
Стрекоза пред ним танцует,
Деньги тащит муравей,
Пчелка в улье негодует:
— Тех же щей погуще влей.

3 (16) января 1925

15[89]

ФРАНЦУЗСКАЯ ТРАВКА В МОСКВЕ

      «Простой цветочек, дикий,
Нечаянно попал в один пучок с гвоздикой,
  И от нее душистым стал и сам.
Хорошее всегда знакомство в прибыль нам».
      Москва знакомится с Эрбеттом,
      Эрбетт знакомится с Москвой.
      В Париже Эррио при этом
         Качает головой.
      Он чует, что в после речистом
      Чего-то прежнего уж нет,
      И говорит, собрав совет:
      «Вот город! Только поселись там,
      Совсем иным увидишь свет.
      Ах, скоро, скоро наш Эрбетт
В Париж приедет ярым коммунистом».

3 (16) января 1925

* * * * * *

305

Согласятся все историки,
Что рассказы без риторики
Много лучше, чем ирония
Поэтических речей.
Соловьи, цветы, зорь зарево,
И мечтаний чистых марево,
И природы благовения
Смоет жизненный ручей.

18 сентября (1 октября) 1927

Федор Сологуб «Афоризмы». «Достоинство и мера вещей»

«Афоризмы» и «Достоинство и мера вещей» занимают в творчестве Сологуба особое место. По своей стилистике, хотя и с большой долей условности, они могут быть названы философскими текстами.