Читаем Неизданный Федор Сологуб полностью

Если замолкнет хотя на минуту    Милая песня моя,Я погружаюся в сонную смуту,    Горек мне бред бытия.Стонет душа, как в аду Евридика.    Где же ты, где же, Орфей?Сумрачна Лета, и каркает дико    Ворон зловещий над ней.Все отгорело. Не надо, не надо    Жизни и страсти земной!Есть Евридика одна лишь отрада,    Жаждет услады одной.Стройный напев, вдохновенные звуки    Только услышит она, —Пляшет, подъемля смятенные руки,    Радостью упоена.Вновь пробуждается юная сила    Жить, ликовать и любить,Солнце дневное, ночные светила    С равным восторгом хвалить,Знать, что вовеки светла и нетленна    Сладкая прелесть любви.С песнею жизнь и легка и блаженна.    Песня, ликуй и живи!Милая песня любви и свободы,    Песня цветущих полей,Лей на меня твои ясные воды,    Лепетом звучным лелей!2 (15) августа 1920164[45]СОНЕТ         В. А. С<утугиной>О Вера милая! Зачем ненужный стыдЕй точно клюквою советской щеки мажет?Ее и речь моя в толпу нагих ХаритХаритой новою вмешаться не отважит.Она не холодна, как девственный гранит,Когда змея лукавств к ушам ее приляжет,Но знак таинственный застенчиво хранитИ ни за что его поэту не покажет.А этот милый знак, он — надпись на стенеВеликим мастером воздвигнутого храма,И разгадать дано лишь Богу или мне,Что им возвещено, комедия, иль драма,В чистилище ль зовет, иль увлекает в ад,Или избраннику вещает рай услад.9 (22) ноября 1920165Если скажешь. — Упоенье    есть невиннее любви! —То поэта вдохновенье    вдохновеньем не зови,Солнцу дай другое имя,    свет дневной считай за тьму,И тогда тебя, безумец,    не прощу я, но пойму.18 ноября (1 декабря) 1920166Своей вины не отрицайИ, вспоминая злую повестьБезумств кровавых, пробуждайЗаснувшую в оковах совесть.Когда она в простых сердцах,Стеная тягостью, проснется,Какой неодолимый страхВ лукавствующих встрепенется!Какие жалкие словаУслышим от того, кто нынеЛикует дерзко на вершине Когда Россия чуть жива!21 ноября (4 декабря) 1920167[46]— Кто сложил куплеты? —— Так, один чудак. —— Пишут как поэты? —— Просто, натощак. —— Разве утром только? —— Нет, и вечерком.Не дает нисколькоИм Ученый Дом.— Вот и ходит вечноАвтор натощак,Но поет беспечно. —— Этакий чудак!— И нигде не служит? —— Нет, он так живет.Никогда не тужит,Песенки поет.— От веселых бреднейНе уйдет поэт.Даже в час последнийСложит он куплет.— Скажет: «ОставляюСкучный кавардак,Всем того желаю», —— Этакий чудак! —8(21) апреля 1921168[47]
Перейти на страницу:

Все книги серии Научная библиотека

Классик без ретуши
Классик без ретуши

В книге впервые в таком объеме собраны критические отзывы о творчестве В.В. Набокова (1899–1977), объективно представляющие особенности эстетической рецепции творчества писателя на всем протяжении его жизненного пути: сначала в литературных кругах русского зарубежья, затем — в западном литературном мире.Именно этими отзывами (как положительными, так и ядовито-негативными) сопровождали первые публикации произведений Набокова его современники, критики и писатели. Среди них — такие яркие литературные фигуры, как Г. Адамович, Ю. Айхенвальд, П. Бицилли, В. Вейдле, М. Осоргин, Г. Струве, В. Ходасевич, П. Акройд, Дж. Апдайк, Э. Бёрджесс, С. Лем, Дж.К. Оутс, А. Роб-Грийе, Ж.-П. Сартр, Э. Уилсон и др.Уникальность собранного фактического материала (зачастую малодоступного даже для специалистов) превращает сборник статей и рецензий (а также эссе, пародий, фрагментов писем) в необходимейшее пособие для более глубокого постижения набоковского феномена, в своеобразную хрестоматию, представляющую историю мировой критики на протяжении полувека, показывающую литературные нравы, эстетические пристрастия и вкусы целой эпохи.

Владимир Владимирович Набоков , Николай Георгиевич Мельников , Олег Анатольевич Коростелёв

Критика
Феноменология текста: Игра и репрессия
Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века. И здесь особое внимание уделяется проблемам борьбы с литературной формой как с видом репрессии, критической стратегии текста, воссоздания в тексте движения бестелесной энергии и взаимоотношения человека с окружающими его вещами.

Андрей Алексеевич Аствацатуров

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии