Нейтрально-враждебный

Он нехотя взглянул на дверь. Не хотел смотреть – эта чертова плита рождала в нем чувство безотчетного отвращения. Но все же глянул. Теперь, когда он явился сюда один, без моральной поддержки Гамала, дверь показалась ему еще страшнее, чем в день экскурсии. Взгляд Стасика невольно захватили символы, украшающие ее поверхность. Он все никак не мог понять, выгравированы ли они в толще плиты, или живут какой-то своей отдельной жизнью. И чем дольше Стасик смотрел на них, тем больше склонялся к последней версии. А когда жуткие символы вдруг пришли в движение и медленно поплыли в разных направлениях, паренек заставил себя отвести от них взгляд.

Чтобы прийти в себя, Стасик оформил себе сочную пощечину. Боли не почувствовал, но процедура явно пошла на пользу. Муть, возникшая в его голове, тотчас же рассеялась. И когда он бросил на дверь еще один взгляд, все символы снова находились на своих местах и не пытались расползтись, как неугомонные тараканы.

Стасик решил, что пора бы ему уносить отсюда ноги. Он и так значительно превысил собственный лимит героизма, заявившись сюда в одиночку и среди ночи. О том, чтобы повернуться к двери спиной, не могло быть и речи. Еще чего! Стоит только выпустить из виду эту штуку, как обязательно случится что-то нехорошее. Стасик не собирался так рисковать. Он начал пятиться к лестнице, шаркая подошвами по серым плитам пола. Успешно сделал три первых шага, а затем его пятка подло зацепилась за какой-то едва заметный выступ. И этой малости оказалось достаточно, чтобы непослушное тело подвело своего хозяина в самый неподходящий момент.

Стасик с ужасом осознал, что падает. Он попытался развернуться в воздухе, чтобы грохнуться не на спину, а на выставленные перед собой руки, и в ходе выполнения этого маневра выпустил из ладони шар. Тот отлетел в сторону, с глухим звоном ударился о каменную стену, и… разбился! Осколки стекла ссыпались на пол. Вырвавшееся из шара облачко газа еще пару секунд тускло светилось повисшим в пустоте бледным призраком, а затем полностью растаяло в воздухе.

Стасик очутился в непроглядной темноте. Невообразимо долгую секунду он лежал на полу, а затем резко вскочил на ноги и побежал. Еще успел удивиться, почему до сих пор не начались ступени, ведь от лестницы его отделяли считанные метры. А затем всем телом врезался в какое-то плоское и твердое препятствие.

Боли Стасик не почувствовал, но сила удара была таковой, что его сшибло с ног и опрокинуло на пол. И только тут до него дошло, что в темноте он перепутал направление – побежал не к лестнице, а к страшной двери. И врезался в нее на всем скаку.

Задыхаясь от ужаса, Стасик широко распахнул рот, готовясь сделать то, что на его месте сделал бы каждый – заорать во все горло. Но едва он успел наполнить легкие воздухом, как вдруг услышал рядом с собой тихий женский голос. Тот не сказал, а почти прошептал, робко и неуверенно:

- Кто здесь?

Если бы огненный шар не спалил весь волосяной покров на теле Стасика, его шерсть в это миг обязательно встала бы дыбом. Ему почудилось, что незнакомка находится в метре от него. Буквально рядом. Да вот только в коридоре никого не было. По крайней мере, по эту его сторону.

Голос прозвучал вновь:

- Кто здесь? Отзовитесь. Почему вы молчите?

В этот момент Стасик стряхнул с себя сковавший его ступор. Дикий крик наполнил собой подземелье. Стасик бросился бежать, падая на ступенях и ударяясь телом об стены. Лишь чудом не покалечившись, он миновал лестницу, затем долго метался в коридорах, и, наконец, выбежал в разрушенный зал, приспособленный Гамалом под огород. Здесь было достаточно светло – звезды, сияющие в ночном небе, залили мир мертвенно-белым светом.

На середине огорода Стасик рискнул обернуться. Он ждал чего угодно. Как обычно – чего угодно худшего. К примеру – ужасающую черную фигуру, идущую за ним по пятам. Неотвратимую смерть, от которой не сбежать и не спрятаться. Ждал клыков и когтей, ждал тентаклей и прочих чудовищных атрибутов. Но позади себя он не увидел никого. Его не преследовали.

С огромным трудом Стасик отыскал в темном лабиринте коридоров свою комнату, проник в нее, подпер дверь стулом, упал на кровать и с головой накрылся старым, усыпанным заплатками, одеялом. Сердце яростно грохотало в его груди. Он никак не мог отойти от пережитого потрясения.

- Никогда больше не выйду из комнаты ночью! – шепотом поклялся он, громко лязгая зубами во тьме. – Никогда и ни за что. И засов поставлю. Обязательно. А лучше сразу два.

Глава 37

- Вот объясни-ка мне, мил человек, как тебе удалось расколоть свой шар? - проворчал Гамал, пристально и с величайшим подозрением, поглядывая на Стасика. – Их ведь изготавливают из очень прочного стекла. Молотом будешь бить – не разобьешь.

Стасик сидел за столом, сгорбившись над своей тарелкой, и ритмично загружал в рот кашу. После того, как он утратил способность чувствовать все, в том числе и вкус, прием пищи сделался для него малоприятной процедурой, которую он выполнял исключительно по необходимости.