Нефть!

Узнав адрес Пола и Руфи, Банни немедленно к ним отправился. Он нашел их в маленьком домике, в той части города, которую заселяют мексиканцы и китайцы. Старая привратница указала ему на дверь на втором этаже, но сколько он ни стучал, ему никто не открыл. Он приехал вторично и застал одну Руфь. Комната, в которой помещались брат с сестрой, была совсем крохотная, разделенная занавеской на две половины: в одной спала Руфь, в другой – Пол. У самых дверей стояла маленькая газовая печурка. Руфь была сконфужена, принимая Банни в такой жалкой обстановке, и поспешила сказать, что она устроилась так временно, пока Пол не найдет себе заработка. Что же касается ее, Руфи, то она сейчас работала в одном складе, а как только Пол найдет себе какое-нибудь дело, она поступит на курсы опытных сестер милосердия. Вид у Руфи был усталый и бледный, но бодрая улыбка не сходила с ее губ. Она всем была довольна и ничего не боялась, раз ее Пол был с нею.

Банни жаждал узнать все новости и засыпал Руфь вопросами. И прежде всего он хотел подробно узнать, за что Пол был арестован.

В первый раз дело было так. Явился в их домик на ранчо Раскома шериф с целой ватагой грубых, отвратительных личностей, которые перерыли все в комнате и взяли все бумаги и книги Пола – они до сих пор еще у них. То же самое они проделали и в домах остальных шести человек, которые имели обыкновение приходить к Полу. Им надо было найти доказательство их красноты. Но в чем заключалось это доказательство – осталось тайной шерифа или местного прокурора. У них было в Парадизе несколько шпионов; про одного малого определенно знали, что он шпион, а два другие исчезли, с тем, очевидно, чтобы появиться в качестве свидетелей, когда будет разбираться дело. Все шесть приятелей Пола сидели еще в тюрьме, в этих ужасных клетках, таких темных и грязных, где нельзя было ни читать, ни заниматься чем бы то ни было. Дело было назначено на февраль, и, по-видимому, все эти месяцы им придется просидеть в этом ужасном заключении. Пол же был на свободе благодаря десяти тысячам долларов, присланных Банни. Руфь не находила слов, чтобы выразить ему свою признательность.

Банни прервал поток ее благодарностей и просил рассказать о втором аресте. Тогда Руфь рассказала, как судья Делан напечатал постановление, запрещавшее какими бы то ни было способами содействовать продолжению забастовки, ну а Пол, разумеется, этого постановления не исполнил, и судья отправил его в тюрьму. Для Пола это трехмесячное заключение было крайне тяжело. Физически он чувствовал себя очень неважно, а нравственно был очень удручен и озлоблен. В Парадиз он решил больше уже не возвращаться. Там ведь было теперь все по-другому. Говоря это, Руфь грустно улыбнулась.

– Они срубили все те прелестные деревья, которые мы там посадили, Банни. Им надо было очистить место для «клеток»!

Банни вынул свою чековую книжку. Ему хотелось успокоить хоть немножко свою совесть, сделав что-нибудь приятное своим друзьям. Но Руфь сказала, что она знает наверное, что Пол не возьмет ни копейки. Они сейчас не нуждались и, наверное, смогут наладить свою жизнь. Пол – отличный плотник и рано или поздно найдет, конечно, такого хозяина, который не посмотрит на то, что он сидел в тюрьме. Банни настаивал на своем, но так и не мог заставить Руфь взять от него деньги. Она сказала, что если он оставит чек, то Пол все равно пришлет его ему обратно.

Банни не стал дожидаться возвращения Пола и, сославшись на неотложные дела, простился с Руфью. Его нервы не выдержали бы более долгого пребывания в обществе сестры его друга в ожидании прихода Пола. Он представлял себе его вид – усталый, измученный от всех этих тщетных поисков заработка, подавленный тяжелыми воспоминаниями той несправедливости, жертвой которой он был в течение стольких месяцев. Разумеется, Банни мог найти себе извинение: Пол ничего не знал о том, что он провел все лето в веселых забавах с любимицей публики, звездой кино, и Пол, конечно, поверил бы, если бы он сказал, что его отъезд был вызван нездоровьем отца. Но все это не могло изменить того факта, что вся та роскошь, в которой жил Банни, была приобретена на деньги, добытые нефтяными рабочими Парадиза, и что для того, чтобы добиться еще более интенсивного притока этих денег, для того, чтобы эксплуатация рабочего труда велась еще энергичнее, – Пола посадили в тюрьму, а его товарищам предстоит пробыть там еще около года. И пока все оставалось так, Банни ничего не мог сделать лучшего, как только избегать встречи с Полом.

III