Нечто из Рютте

– О, – сказал он, выпуская девичью грудь из руки и слезая с кровати, на этот раз аккуратно, чтобы ногу не растревожить, – а ну сюда взгляни.

Он достал из ларца шар и протянул его девице.

– Красивый, – сказала Хильда, разглядывая шар – И тяжелый, а что мне с ним делать? Поглядеть в него? Там есть что-нибудь?

– Женщина сразу знает, что с ним делать. – Монах изо всех сил избегал смотреть на голую девушку.

Солдат подумал о том же, а Ёгану было все равно. Хильда почти голая сидела на кровати, прикрыв низ живота углом перины, и он смотрел только на нее.

– Ну так погляди в него, – сказал Волков, – и увидишь, может быть.

– А что увижу? – спрашивала девушка, не решаясь заглянуть в шар.

– Всяк свое видит, – сказал монах, – а многие так и вообще ничего не узревают.

– А как глядеть?

– Ну так, посмотри внутрь, – объяснил солдат. – Гляди в серединку.

– Ну, смотрю, ничего не видно, – вертела стекло красавица.

– Ты смотри дальше.

– Смотрю…

– Внутрь, внутрь…

Она вдруг замолчала. Стала сосредоточенно смотреть, даже чуть морщить лоб, словно то, что она видела, было вдалеке. Так продолжалось недолго, и вскоре лицо ее прояснилось, она вглядывалась уже без напряжения. Даже с интересом что-то рассматривала, и вдруг лицо девушки перекосилось от злобы, она глубоко вдохнула носом, набирая воздух, отбросила шар на перину и заорала что есть мочи:

– Зачем, зачем ты мне это показал?!

– Да что ты там увидала? – удивлялся Волков.

Девица схватила шар снова и замахнулась. Не перехвати солдат ее руку, шар полетел бы в стену.

– Ополоумела? – удивлялся уже и Ёган, все еще разглядывая голую женщину с восхищением.

И монах уже не отводил глаз, смотрел на девицу с испугом, а та не унималась:

– Да чтоб вы сдохли все!

Вскочила с кровати голая, никого не стесняясь, стала собирать свою одежду.

– Чтоб вам всем пусто было!

– Чего разоралась-то? Скажи, что видела? – пытался говорить с ней Ёган.

– Что б ты поносом изошел, – завыла Хильда, надевая нижнюю юбку. – Ироды вы все, зачем добрым людям такое показывать?!

Не слушая ни уговоров, ни разговоров, кое-как одевшись, она кинулась прочь из покоев.

– Да, – сказал молодой монах задумчиво, – видно, что-то недоброе увидала сия женщина в шаре.

– Так в книге сказано, что шар для подлых баб, – заметил солдат.

– Видать, Брунька не то чтобы подлая, просто на передок слабая, а до денег жадная. А так-то она не злая, – резонно рассуждал Ёган. – Да и нет худа без добра.

– И в чем тут добро? – удивился монах.

– Так убежала, а денег не взяла. Деньга при нас осталась.

– Так остынет и вернется за ними, – сказал Волков. Подбросил шар на руке и добавил: – Что ж за чертовщина в шаре этом?

– Нет добра в шаре этом, господин, – сказал монах, – лучше бы разбить его.

– Тогда уж лучше продать, – произнес Ёган.

– Пока ни бить его, ни продавать не буду, нужно найти вурдалака – может, шар поможет. А ты, монах, иди пока в трактир, посиди еще два дня, а там, может, управляющий тебе замену найдет.

– Да, господин, – невесело сказал монах и стал собираться.

– И думай, как нам вурдалака сыскать.

– Буду думать, – обещал монах.

Глава двадцать первая

Только Волков вышел во двор, как увидел господ аудиторов и, хромая, направился к ним здороваться. Они раскланялись, и старший из аудиторов, магистр Кранц, сказал:

– Поздравляю вас с очередным успехом, господин коннетабль. Да, да, с очередным успехом. Мы все вами восхищены.

– Вы о чем? – спросил солдат.

– Ну как же, вы опять поймали вурдалака, мы ходили смотреть. Ужасное существо.

– К сожалению, господа, это не вурдалак. Это всего-навсего девурер кадаверум, трупоед. Или сервус мортус.

– То есть это всего-навсего слуга? Значит, нужно искать господина? – спросил тощий Деркшнайдер, понимающе морща лоб.

– Да, мне еще надо найти самого гул магистра, или, как изволил выразиться господин Кранц, вурдалака.

– Тем не менее то, что вы сделали, это уже подвиг, – продолжал старшина аудиторов. – Я пренепременно сообщу о вашем подвиге в своем отчете.

– В отчете? И перед кем же вы отчитываетесь? – спросил солдат.

– Перед канцлером его высочества принца Карла, господином Нойбертом. По закону мы обязаны после аудита составлять для него отчет. К тому же я знаю самого герцога и не премину упомянуть вас в личной беседе с ним.

– Вы знаете и герцога? – удивился коннетабль.

– Конечно, мы все знаем нашего курфюрста и иногда встречаемся с ним, да хранит Господь нашего Карла Оттона Четвертого, курфюрста Ребенрее.

– Аудит всех его поместий, а у него их немало, делаем для него мы, – похвастался Деркшнайдер.

– Что ж, я буду вам очень признателен, – сказал солдат, а сам подумал:

«Герцог уж точно будет чертовски вам признателен за упоминание обо мне после того, как я прикончил его миньона-дуэлянта».

– Но мы же пришли сказать вам, – продолжал не без самодовольства Кранц, – что наша работа закончена. Мы сделали все на совесть и готовы зачитать отчет.

– Сейчас? – удивился Волков. – Господа, солнце только встало, а барон еще нет.

– Мы прекрасно это понимаем, мы готовы ждать.

– А нужно ли мне привести на слушание управляющего Соллона?