Нечто из Рютте

Болты были великолепны. Черные каленые жала чуть торчали из серебряных крыльев, отшлифованных до зеркального блеска. Баланс болта был соблюден идеально. Перья ровные, и даже древки дерева были отшлифованы.

– Надо опробовать, – не без удовольствия рассматривал Волков болты. – Только сначала переоденемся.

Они стали подниматься к себе в башню.

– Что за вонь тут опять? – принюхивался Ёган.

– Так кошки, – сказал солдат.

– Нет, то не кошки, блевотиной воняет.

– Ну, значит, кошка наблевала.

– Увижу эту заразу – убью, – пообещал слуга.

– Обещать ты мастак, – заметил солдат.

Они зашли в комнату, Ёган забрал из окна ставни, и оба сразу увидели на столе поднос, на котором лежал великолепный кусок ветчины, молодой сыр, яблоки, белый хлеб и стоял кувшин. Ёган тут же схватил кувшин и понюхал.

– Вино! – уважительно произнес он. – А барон-то вас любит.

– Черта с два от него дождешься, это баронесса прислала, – сказал солдат, садясь на кровать. – Поставь кувшин и помоги снять сапоги – мокрые насквозь.

Ёган стал стягивать сапог.

– У, зараза, – поморщился он. – Вы в блевотину наступили.

Сняв сапоги, он расположил их рядом с кроватью.

– Не ставь их тут, дурень: мало того что ты воняешь, так еще и сапоги будут. Выстави за дверь.

Слуга понес сапоги, открыл дверь и остановился, разглядывая порог.

– Господин, тут прямо под дверью наблевано.

– Закрой дверь, болван! Дай сухие сапоги и одежду сухую.

– Господин, это не кошка наблевала, никакая кошка столько не наблюет. – Ёган не закрывал дверь, стоял и таращился на пол у двери.

Солдат встал и босым подошел к двери, но в полутьме на лестнице он ничего разобрать не мог. Хотел обругать слугу, и тут они услышали звук.

– Тихо, – прислушался Волков, – воет кто-то?

– Вроде, – согласился Ёган, – кажись, там, вверху кто-то.

– Сапоги сухие дай, – сказал солдат.

Он обулся тут же, дал Ёгану стилет, сам обнажил меч, вытащил из кучи оружия щит, и они стали подниматься по лестнице на верхнюю площадку башни. Люк на площадку был открыт, Ёган шел первым, и он осторожно высунул голову наружу. Огляделся и произнес:

– Вот оно кто выл-то.

Вылез наверх, солдат за ним. И там увидал мальчишку, который ходил в башню ловить кота. Парень лежал, тяжело дышал, вся его одежда была во рвоте.

– Видать, сожрал чего на кухне, вон как его полощет, – рассуждал Ёган, разглядывая мальца.

– Ничего он не жрал на кухне. – Солдат присел, стал внимательно оглядывать и тормошить мальчишку. – А ну-ка, эй, приди в себя.

Мальчик на секунду открыл глаза, посмотрел мимо солдата, потом его передернуло от рвотного спазма, и он снова закрыл глаза.

– Дьявол, – выругался солдат, стал трясти мальчишку, – а ну просыпайся давай.

Но тот в себя не приходил.

– Бери его, – приказал он Ёгану, – его к монахам нужно везти.

– К монахам так к монахам. – Ёган поднял мальчика, стал аккуратно спускаться по лестнице. – А может, отлежится еще? Чего с ним случилось-то?

– Не отлежится, – сурово ответил солдат, – не видишь, что ли, он уже кровью блюет. Отравлен он.

– Отравлен, – удивился слуга, – тогда оно, конечно, к монахам. А кто ж его отравил-то? Да и зачем? Кому он нужен-то?

– Болван ты, Ёган! – только и смог произнести солдат.

Глава шестнадцатая

Лет пять назад Волков видел, как умирала шестнадцатилетняя девушка. Она была слишком близка к престарелому герцогу де Приньи. Родственники прекрасной девушки оказались слишком жадны, а герцог слишком щедр, а родственники герцога слишком раздражены его щедростью, и девушку, конечно, отравили. Волков и еще три гвардейца несли несчастную в конюшню, чтобы отвезти ее к известному доктору. У бедняжки все платье было в кровавой рвоте. Пока они снесли ее вниз, та умерла. Поговаривали, что несчастную отравила теща герцога.

Волков был почти уверен, что блюдо с яствами и отравленный мальчишка между собой связаны. Мальчишка постоянно совался в его башню и, видимо, не раз забирался и в его покои, которые закрывались только изнутри. Коннетабль прикидывал, кто мог принести ему поднос с едой и вином. Он только собирался это выяснить, а вот подозреваемые у него уже были.

Они спустились во двор: один стражник тут же побежал в конюшню запрягать телегу, еще один за кухаркой, а Волков остался во дворе, мрачный и готовый казнить, коли будет нужно.

Стражник приволок толстуху-кухарку. Та дрожала от страха, вытирала грязным передником большое красное лицо, что-то шептала и, похоже, молилась. Солдат понимал, что это бессмысленно, но все-таки спросил:

– Кто послал мне поднос с едой?

– Кого послал? Чего? – не понимала толстуха.

– Дура! – заорал Волков так, что даже мужик, коловший чурки для печей, спрятался за сложенные дрова. А двое поварят, которых на всякий случай приволок стражник заодно с поварихой, застыли от ужаса. – Кто мне еду послал в покои? – повторил солдат.

– Я не посылала, господин, – почти стонала повариха.

Ёган принес поднос, солдат сбросил еду вместе с кувшином на землю и потряс подносом перед носом кухарки.

– Этот поднос стоял у меня на столе в моей комнате. Откуда он? Кто послал мне это еду?