Нечто из Рютте

– Я родом из южного Хайланда, жил у Рекского перевала. У нас был хороший дом, добрые пастбища, хлеб у нас почти не рос, а вот овец, коров и коз имелось вдоволь. Отец был хороший пастух, а весь наш род занимался сыроделанием, а еще мы ульи держали, немного, пять или шесть, но каждый давал полведра доброго меда. Сами мы мед ели редко, в основном продавали, и я помню тот мед, он совсем не такой, как здешний. – Монах помолчал, вспоминая, и продолжил: – Ну и однажды, когда снега в ущелье уже сошли, мой отец отправился проверить ульи и исчез. Отары без присмотра начали спускаться в долину, собаки стали гнать их домой – так мы и поняли, что отец пропал. Собрались соседи, а из долины к нам поднялся народ, пошли искать отца. Искали почти неделю, думали, может, где лежит со сломанной ногой, но ни в ущелье, ни на пасеках, ни на пастбищах не нашли и следов, даже с собаками. Мама стала раздавать скот соседям и родственникам, чтобы брали его на выпас, пока старший брат не вырастет, а сами стали жить без отца. А через месяц, ближе к лету, пропала мама. Уехала к соседям с сыром и сгинула. Ни ее, ни коня, ни брички. Ничего не нашли. А мы стали жить одни: я, старший брат и сестра. Мы ждали и ждали, что мама все-таки появится или к нам хоть кто-нибудь приедет, но никто не приезжал. Долго, много дней. И старший брат захотел идти в долину к людям, но мы просили, чтобы он нас не бросал. И он не пошел. Сестра плакала без него. Да и мне было страшно, я от дома боялся отходить, даже корову вечером загнать. Однажды он пошел выгонять нашу корову на луг и вдруг стал кричать. Мы с сестрой побежали из дома, и тогда я увидел его первый раз.

– Людоеда?

– Да, это был девурер кадаверум, трупоед. Он был точь-в-точь как тот, которого вы поймали. Такая же мерзкая, протухшая туша. Он сломал передние ноги корове и гонялся за братом, а тот не бежал в дом, наверное, боялся привести его к нам, бегал вокруг коровы и кричал, и кричал, но трупоед же ловкий и быстрый, хоть и кажется распухшим.

Коннетабль знал это не понаслышке.

– У этой твари так пузо моталось, я думал, порвется, но он схватил его, – продолжал Ипполит, – поднял над головой и грохнул о землю, а потом наступил ему ногой на спину и сломал ее. Постоял, потоптался на нем, закинул на плечо и пошел.

– Господину нужен живой, из мертвого он кровь пить не будет, – догадался Волков.

– Да, да… – кивнул монах, – брат даже не кричал, просто висел на его плече и смотрел испуганно. Я его видел, и он меня видел. Он был жив еще. Мы сестрой боялись выходить из дома, а утром, когда выглянули, трупоед уволок и корову. Вот так мы остались с сестрой вдвоем. Еды у нас было много в доме, и мы просто сидели и ждали, что кто-нибудь из долины приедет из взрослых и заберет нас. Думал, брат отца или дедушка. Но никто не приезжал, а как-то под вечер, не знаю, сколько дней прошло, опять пришел трупоед. Мы его услышали по дыханию, он противно дышит, хлюпает, булькает громко. Еще чавкает все время и втягивает в себя сопли и глотает их. – Монах поморщился. – Мы с сестрой стали прятаться. Где пряталась сестра, я не знал, думал, она на чердак побежит. Сам я прятался в коровнике. А людоед ходил по дому и никого не боялся, гремел посудой, опрокидывал мебель, он проходил над коровником, и я слышал, как скрипели половицы и как он булькает горлом. А вот как он нашел сестру, я не слышал, просто лежал долго в коровнике, а потом вышел и побежал в долину. Бежал долго, почти всю ночь, а под утро увидел костер – это были паломники, они ходили от монастыря к монастырю, и я пошел с ними, а в нашем монастыре меня заприметил брат Ливитус, я с ним и остался.

– А ты еще кому-нибудь эту историю рассказывал?

– Всем. Первым рассказал паломникам, но они не верили, говорили, что сказки, но проверить не захотели, хотя я предлагал им подняться к нам на перевал. Они предлагали молиться побольше, я уже думал, что так мне никто никогда и не поверит, а тут представляете, вы такого же изловили.

– Ты правильно сделал, что нашел меня, – сказал Волков. – Поможешь мне найти хозяина. Как там его называют? – Он заглянул в книгу.

– Гул магистр, – напомнил монах, – вурдалак.

– Да, вурдалак. Вот только как его найти, тут не сказано. Написано, что убить его непросто. Для убийства господина нужно серебро pristine. Как ты его называл?

– Pristine значит «первородное», то есть чистое, – напомнил Ипполит.

– Значит, чистое. Я слышал, что самое чистое серебро в имперских марках. – Он залез в кошель и достал из него почерневшую и затертую от старости большую, толстую имперскую марку. – Забирай книгу и пошли, – сказал он монаху, вставая.

– Куда? – спросил монах и тоже встал.

– К кузнецу.

Кузнец поднес наконечник болта к самому носу, разглядывал, потом произнес:

– Доброй закалки шип.

– Надо сделать такой же из серебра, – сказал Волков.

– Из серебра? – не поверил кузнец. Глядел на коннетабля, думая, не шутит ли он. – Серебром броню не взять, пустое.

Он попробовал наконечник болта пальцем.

– А мне не для брони, – сказал Волков.