Нечестивый

Иногда удавалось уладить все без особых происшествий: члены UnHoly частенько сами не желали вступать в ненужные конфликты, а хотели лишь хорошенько отдохнуть в кругу своих. Особенно если пробег устраивался в день памяти погибших мотоциклистов.

Однако в этот раз все должно было происходить иначе.

С самой ночи они катили в сторону девятого округа со всех сторон. Задача перед капитанами стояла одна: организовать путь таким образом, чтобы все, кто носит «цвета», смогли изрядно повеселиться и привлечь к себе как можно больше внимания властей и полиции, а лучше оттянуть сразу все силы на себя. От младших в этой иерархии не требовалось ничего особенного. Они, как всегда, с воодушевлением включились в пробег, но в этот раз имели полное право вдоволь насладиться выпивкой, женщинами и добротным мордобоем, сколько им заблагорассудится. А в это время сержант и несколько доверенных людей должны были остановить колонну и на траках вывезти весь или максимально возможную часть груза.

Так что, когда с восходом солнца в городе послышался до боли знакомый рев моторов и вой полицейских сирен, а в утренних новостях по радио жителям предложили воздержаться от посещения нескольких районов в темное время суток, Беркут почувствовал истинное воодушевление, которое не посещало его уже очень давно.

– Ну что, парень. Зайди к Хромому, расскажи ему, как точно выглядит наша добыча, и вперед, веселись. Сегодня твой день, – торжественно сообщил он Праведнику. – Сегодня ты можешь позволить себе все. Я лично разрешаю. Ты это заслужил. А если принесешь мне срезанные шевроны кого-нибудь из псов или легионеров, я собственноручно вручу тебе лучшую награду в твоей жизни. Ты же понял, о чем я?

Довольный Праведник сорвался с места.

– Хочешь сделать его частью семьи? – спросил Хельмут, когда за Праведником захлопнулась дверь.

Беркут пожал плечами.

– Если он сможет вернуться, то почему нет?

– Сколько ему? Пятнадцать? Шестнадцать? Мы не просто так решили, что не берем детей.

– Да брось, дружище, – Беркут положил руки на его за плечи. – Он сирота, его от рождения бросили, он взрослее многих, кто к нам приходит.

– Твою мать, да он совсем ребенок. Я не собираюсь брать на себя такую…

– Что?

– Вину.

– А ты и не берешь. Да и перед кем? Перед его родителями? Ха, так нет их. Или перед богом? Тогда не бойся ты так, я тебя отмолю. Если захочешь, конечно. Ты же в курсе, что мы с Ним, – он указал пальцем вверх, – когда-то были в довольно близких отношениях, может, послушает по старой дружбе, а если нет, так вали все на меня, когда начнется страшный суд. Или, подожди, мне вернуть малого? Хочешь, чтобы он с нами поехал? Настолько ему доверяешь?

– Да пошел ты. Отправлю за ним кого-нибудь присмотреть.

– Во-о-от! Это правильное решение, заодно пусть и расскажут, как он себя проявил. Считай это инициацией. На наших глазах он станет либо героем, либо мучеником, он обретет семью, возродится из пепла и… Что за вонь?

– Тухлая рыба. Все утро не могу понять откуда.

– Рыба? Дерьмовый знак.

Очень медленно Беркут подошел к походному мешку в углу и расстегнул замок. Вонь сразу же заполнила весь зал.

– Чье это? – спросил он и сам заметил надпись на обороте. – Мадонна, сука. Ты когда ее видел в последний раз?

– Дня два назад. Но мы ездили постоянно…

Лицо президента покраснело от злости.

– Нет, Хель, не было ее здесь… Послушай, эта баба – твоя проблема. Каждый раз, когда она исчезает, у нас появляются неприятности. И если сейчас она все испортит, я убью ее и тебя.

– Не испортит.

– Здесь рыба, твою мать! Гнилая, вонючая рыба, потому что эта сука куда-то исчезла на два дня, и никто понятия не имеет, где, а главное, с кем она шляется все это время. И догадайся, что меня волнует больше всего? Догадываешься? Кому она успела растрепать про наши планы?

– Да не станет она этого делать. Она, конечно, дура, но не настолько.

– Тогда где она?! Знать ничего не хочу, найди эту тварь, пока мы не начали, и вытряси из нее все.

Глава 5

Сейчас…

Хромой отмахал на своем ржавом Форде весь день, накрутив за двенадцать часов несколько восьмерок по двум округам. Шоссе, к его удивлению, было пустым, повороты – слишком плавными, а дорога – уж больно ровной, настолько, что даже скрипучая подвеска измученной машины не давала о себе знать. Часов в десять вечера он подъехал к своему гаражу и понял, что бодр также, как перед выездом.

После прихода Призрака в бар «На перекрестке» прошлое волнами накатывало одно за другим и больше не отпускало. Последние из четких воспоминаний: по дороге домой его поймал кто-то из «легионеров». Тогда Хромой шел по улице мимо магазина с банальной надписью у входа In Vino, сверху название светилось неприятным зеленым цветом, призывая прохожих к покупке. Обычно Хромой с отвращением проходил это место, но в этот раз свет напомнил ему о далеком прошлом.