Небывалое бывает (Повести и рассказы)

Лазутка Дятлов роптал на Разина. Что бы Разин ни сделал, как бы ни поступил, выходило, со слов Лазутки, что сделал Степан Тимофеевич неверно, что как раз по-другому тут стоило поступить. Когда в начале похода дал Разин команду идти на Астрахань, Дятлов сразу начал мутить людей:

— Зазря мы идем на Астрахань. Не туда атаман ведет. Тратим напрасно время. Нам бы сразу идти на Москву, на север. Там царь и главные силы сидят дворянства.

— Нет, верно, что раньше идем на юг, — отвечали Лазутке разинцы. — Прав Степан Тимофеевич. Астрахань сильная крепость. Нельзя, чтобы у похода осталась она за спиной. Боярским ножом торчала. Если Астрахань будет нашей, вся Волга у нас в руках.

Когда в Царицыне Разин приказал чинить кремль, Дятлов и здесь, как петух, шумел:

— Да чего же его чинить! Город мы взяли. Зачем нам стены? Нет бы бревна раздать на дрова людишкам.

— Эх, Лазутка, Лазутка, местом сидячим думаешь, — отвечали Дятлову разинцы. — Пока на Руси боярство, стены и нам нужны. Рано рушить валы и крепости. Правильно сделал Разин.

Тем, что Степан Тимофеевич дал команду равнять крестьян с казаками, Дятлов и вовсе был недоволен. Ходил среди казаков, кричал:

— Да как же так можно равнять казака с мужиком? Мужик отродясь — холоп, казак с малолетства — вольный. Как же так, меня и холопа в одну телегу!

— Нет твоей правды, нет, — отвечали Лазутке разинцы. — В том и великая сила похода, что равняет Разин людей. Оттого и прут к нему новые тысячи. Мужик ли, казак, каждый для воли и счастья рожден на свете. Вот и выходит, что Разин прав.

Не унимался Дятлов:

— Не так, не так поступает Разин.

По любому поводу с осуждающим словом Лазутка лезет. Ругал он Разина и за то, что очень крут атаман с теми, кто засыпал в дозорах:

— Не жалеет людишек Разин, не ценит казацкую кровь!

И за то, что, заметив склонность к спиртному, приказал Степан Тимофеевич всыпать кнутов Гавриилу Копейке.

— Что же, выпить нельзя казаку!

И даже за то, что заставил Разин Гуся и Присевку сидеть заниматься грамотой.

— Зачем же мучить зазря казаков? Что мы — поповского роду-племени! Да я бы…

— Ты бы… — смеялись в ответ казаки.

Все знали, что Дятлов завидовал Разину. Лазутка и сам норовил в атаманы. Мечтал стать хотя бы сотником, хотя бы десятником.

Только не избирали люди почему-то его в атаманы. Даже в сотники, даже хотя бы в десятники. Был он Лазуткой да так и остался.

ТРУБКА

Была у Разина трубка. Любимая. Из ясеня.

И вот обронил Степан Тимофеевич трубку. Стоял у борта на струге. Шлепнулась трубка в воду. Буль — и пошла на дно.

— Эка напасть! — ругнулся Степан Тимофеевич. — Примета к тому же недобрая.

Трубка досталась ему от отца. А отцу, говорят, от деда.

— Да мы ее враз! — тут же вызвались казаки.

Остановили разинцы струг. Разделись. И в воду. Ныряли, ныряли. Доставали до самого дна. А Волга — река не мелкая. Запыхались. Измучились. Нет трубки.

— Весла в воду, — скомандовал Разин.

Так и осталась трубка на дне речном.

Погрустил, конечно, Степан Тимофеевич. Да что же делать. «Что с воза упало, то пропало» — не зря в народе так говорят. Однако прошла неделя. И вот явились к Разину три казака:

— Получай, батюшка атаман!

Глянул Разин — трубка. Та самая: отцовская, дедова. Не поверил вначале Степан Тимофеевич. Покрутил в руках, посмотрел. Вот и зарубка, вот и щербинка. Вот и кольцо из меди — на месте разъема.

— Она. Та самая. Ну и лешие! — произнес Разин. Посмотрел на казаков: — Да как вы ее? Откуда?!

Переступают с ноги на ногу казаки. Пожимают плечами. Мол, гадай, атаман, как желаешь. Как достали — дело второе. Главное — трубка есть.

— Спасибо, — сказал Степан Тимофеевич. Отпустил казаков с поклоном.

Отпустил, а сам снова за трубку. Получше ее рассмотрел, понял, что трубка не та. Та и не та. Схожа — тут спору нет. Две капли воды так не схожи. И все же не та.

Усмехнулся Степан Тимофеевич.

Хотел разыскать казаков. Однако того не сделал. Решил не смущать умельцев.

Курит Степан Тимофеевич трубку. Струится над ней дымок. Струится, уходит в небо. Тает в бездонном небе.

Глава пятая СИМБИРСКИЕ СТЕНЫ

РАЗВЕРНУЛСЯ

4 сентября 1670 года разинская армия подошла к Симбирску. Остановил Степан Тимофеевич свои войска в трех верстах ниже города. А потом, когда опустилась ночь, переправил их на челнах вверх по течению Волги и обошел Симбирск с северной стороны.

Симбирский воевода Иван Милославский уже давно готовился к встрече Разина. Гарнизон у Милославского сильный — целых четыре стрелецких полка. К тому же собралось в Симбирске немало дворян из округи. Бежали они из своих имений. Искали защиты у стен симбирских. Из бежавших сюда дворян Милославский тут же создал отряды.

Но главное, на помощь симбирскому воеводе пришел из Саранска с войсками князь Юрий Барятинский. Дороден князь Юрий Барятинский. Многоопытен он в боях. Ходил на поляков, на шведов. Иноземным владеет боем, то есть сражаться умеет так, как учат тому за границей — совсем по последней моде.

Когда царь Алексей Михайлович отправлял князя Юрия на Волгу, в поход против разинцев, говорил государю Барятинский: