Небо в кармане

И хранить его в ангаре лучше все-таки в разобранном состоянии, с отстыкованными крыльями. И крылья под потолок подвесить, чтобы никто не дотянулся. Тогда вероятность того, что кто-нибудь сможет что-то повредить или отломать, сильно уменьшится. Да и просто так будет удобнее. Присоединить же плоскости дело недолгое. Всего-то один помощник и нужен, если что. Или два…

Вот две основные причины. Остальное – ерунда.

Зашитый шпоном носок крыльев ошкурили почти без проблем. Всего-то пришлось менять несколько фрагментов, что на фоне общего количества выполненной работы – крохи. Как не старались работать аккуратно, а не убереглись. В одном случае тупо продавили шпон, в другом все-таки прошкурили до прозрачного состояния. Еще чуток, и дырка образовалась бы. Древесные волокна уже откалываться и шебуршиться начали. А это что значит? Прочность упала! И даже поверхностная оклейка тканью уже не спасет, не те у меня материалы. Так что пришлось вырезать фрагменты и менять. А это время, время, которого у меня так мало осталось.

Оклеили тоже быстро. Ну, как быстро? Сначала намеревался сам все сделать, да стоило только растянуть ткань на плоскости, как уже начались проблемы. То она съезжает, то морщинами идет, то растягивается, стоит ее только зафиксировать в одном месте. В общем, тянуть ткань нужно со всех сторон одновременно. И одновременно же фиксировать. Чем? Маленькими обивочными гвоздиками. Понимаю, что плохо, и вес увеличивается, да делать нечего.

Короче, в одиночку ни за что не справился бы, пришлось привлекать помощников. Тех, у кого в этом деле уже был практический опыт, Федотыча с подмастерьями. Они-то и подсказали насчет гвоздиков, когда увидели, как я мучаюсь в попытках хоть как-то зафиксировать ткань на кромках крыла.

Точно так же собрали каркас элеронов, обтянули в один слой и промазали лаком. Дождались полного высыхания и уже тогда легонечко ошкурили. Без шкурения, увы, никак. Поверхность получилась очень уж неровная, да еще пыли полно. Это я сначала думал, что будет гладко, как на бумаге, а оказалось не так. Это же какой гадостью мы дышим? После высыхания провел по лаку рукой и чуть было без шкуры не остался. Наждак настоящий! Поневоле задумался, а не использовать ли подобный кусочек для шлифовки чистовых поверхностей? Отказался, по зрелому размышлению. И хрупко, и частицы пыли не могут выступать в роли настоящего абразива. Если только взять абразивной осыпи и нанести на кусок обмазанной лаком или клеем кожи? Попробовать, что ли? Не сейчас, чуть позже. Ладно, постараюсь запомнить, а лучше запишу-ка в свою тетрадку. Пригодится.

Так вот, на лак столько пыли налипло, что без слез не взглянешь. А еще мошка и прочая летающая нечисть. Да у меня подозрение даже возникло – а не летят ли все эти мошки на испаряющийся растворитель? Словно их магнитом к нему на запах тянет. И липнут, и липнут.

И торчит потом над поверхностью сухой хрусткой щетиной колючий частокол лапок…

В общем, обязательно нужно все это дело сошкуривать.

За работой забыл о данном соседкам обещании. Совсем из головы вылетело. А они ждали, не дождались и надумали напомнить.

Как раз в тот момент у стапеля находился, крыло дошкуривал. Сам решил доделать, чтобы подмастерья снова не запороли работу. Воротины в сарай приоткрыты, чтобы и светлее было, и помещение от запахов лака и клея проветривалось, мне через проем все и видно, что у парадного подъезда к дому происходит.

А тут лошадиный топот! Глаза поднял, присмотрелся, узнал незваных визитеров и бочком, бочком подальше от входа попятился. Вот когда вспомнил о невыполненном обещании.

Выходить и общаться? И терять столько времени впустую? Да Боже упаси! Даже высовываться из сарая не стал.

– Степан Фролыч, глянь, кого там нелегкая принесла? – обратился к дядьке.

Тот в последнее время тоже зачастил в наш сарайчик. То ли поднадоело ему постоянная компания своей зазнобушки, то ли просто захотелось нормального мужского общения. Здесь же не только я сижу, здесь и кузнец с плотником, и вон сколько у каждого из нас добровольных помощников. Можно кое-кем и покомандовать, и поруководить вволю. Лафа! Сидят пока у входа, языки точат.

Дядька оторвался от важного разговора с мастерами (они у него все такие, важные), подошел к проему ворот и остановился, замер. Вгляделся из-под приставленной ко лбу ладони, охнул и тут же отпрянул назад. Оглянулся на меня:

– Так гости к тебе приехали, княжны твои, – а сам створку ворот между тем притворяет. Она же тяжелая, ее приподнимать нужно. Вот он и пыхтит, старается.

– И ничего они не мои, – а сам головой кручу, куда бы спрятаться. – Может, они и не ко мне, а по твою душу приехали?

Мужики в сарае искоса поглядывают, в глазах так чертенята и прыгают. Про себя, небось, посмеиваются.

А куда тут спрячешься? Если только за верстак? Еще и мужикам кулаком погрозил, чтобы не выдали. Смешно? Сам хихикаю. Но прячусь.

– Степушка! – кричит Клава от дома. – Иди сюда!