Небо в кармане

И вновь княгиня Мария Сергеевна Удомская была вынуждена трястись в коляске и дышать надоедливой дорожной пылью. Вчера пришлось забыть обо всех правилах, наплевать на приличия и торчать в соседской усадьбе до темноты в ожидании мальчишки. Прождали зря, он так и не соизволил объявиться.

Уехали, чтобы снова вернуться…

Если верить расходящимся слухам, то очень, очень скоро возвращаются из-за границы соседи, князь Дмитрий Игоревич Шепелев с супругой и дочерьми. До их возвращения нужно обязательно замять скандал, чтобы и слуху о нем нигде не осталось.

Все так хорошо было! Мария Сергеевна уже столько раз представляла, как ее сынок с блеском поступит в Михайловское училище благодаря этому знакомству и добрым соседским отношениям, как дружеские отношения дочери с младшим Шепелевым перерастут в нечто большее…

И вдруг все в одночасье рухнуло. Столько трудов, столько стараний пошло прахом из-за глупой ошибки собственного сына.

А все дружок его, сын графа Катыкова. С его появлением в их окружении Сереженьку стало просто не узнать. Куда делся тот добрый и отзывчивый мальчик? Старший сын и любимчик стал язвить по малейшему поводу, свысока смотреть на прислугу и даже позволял себе порой насмехаться над матерью.

Какое счастье, что этого не видит его отец – морской офицер уже больше года находится в походе. И какое горе, что он этого не видит, иначе бы поговорил с мальчиком по-мужски, объяснил бы ему, что не нужно так вести себя с родной матушкой. Она его любит, столько сделала и продолжает делать ради его будущего. А ведь с деньгами у семьи дела обстоят не очень хорошо. И это еще мягко сказано. Княгиня очень рассчитывала на это знакомство. Так радовалась новому соседству, появившейся перспективе устроить судьбу Машеньки, и…

Ох уж этот Жорж! И принесла же его нелегкая к ним в усадьбу именно в этот день. А она сама? Ну кто мешал ей воспротивиться той прогулке на реку? И ведь чуяло сердце грядущие неприятности, с раннего утра напоминало о себе перебоями. Сказалась бы нездоровой, сослалась бы на недомогание, и дети остались бы дома. Подумаешь, устроили бы пикник не у реки, а в парке. Какая разница?

И не случилось бы ничего плохого. А теперь этот Жорж остался чистеньким, а все сплетни, все слухи будут о неподобающем поведении ее сына. Не будет поступления в училище, не приедет он на каникулы в красивой форме, на радость отцу и матери, не выйдет замуж Машенька…

Не бывать этому! Она все сделает, чтобы было, как раньше. И даже если десять раз придется трястись в экипаже по дрянной дороге, то она сделает это. И будет глотать мерзкую пыль, если это хоть немного поможет устроить судьбу детей. Нельзя, чтобы они повторили ее собственную судьбу…

* * *

– И когда же возвращаются ваши родственники? – очередной вопрос высокопоставленной гостьи заставил поморщиться. Внутренне, внешне постарался не показывать вида. Когда, когда? Да я сам не в курсе, когда именно. А ведь что-то отвечать придется, промолчать не получится. Этикет, что б его! А если так?

– Надеюсь, что уже скоро, – а сам поскорее за чашкой чая потянулся и тут же к ней приложился. Глядишь, и перестанут хотя бы на минуту расспросами мучить.

Этикет – великая вещь. Ему памятник ставить нужно. Пока пью свой напиток, все молчат и тоже к чашкам прикладываются. Причем проделывают это настолько изящно, что меня за свои неуклюжие движения досада разбирает. Хорошо хоть не прихлебываю громко и из блюдца по-купечески не пью. Это я так над собой иронизирую, чтобы накопившееся раздражение унять. Приехали без приглашения!

Но не прогонять же гостей прочь?

Приняли, в гостиную пригласили. А там и Клаша подсуетилась, на подносе чаек в фарфоровом чайнике принесла. Ну и чашечки, само собой. С ними и сахарок колотый в такой же фарфоровой сахарнице синей с изображенными на ней большими голубыми и розовыми цветами, щипчики-лопаточку серебряную с колечком, ложечки чайные витые, тоже явно серебряные. Все начищенное, аж в глазах сверкает! Выпечку, как будто специально для визита приготовленную, как раз для чаепития. Ну и еще кучу мелочей в виде салфеток, розеток с медом и вареньем трех сортов и прочее, прочее, прочее. Сладости в основном. Конечно, одним подносом дело не обошлось, горничные тоже суетились, накрывали на стол и шуршали накрахмаленными передниками.

– О, удивительный аромат у этого напитка! У нашей поварихи не получается так вкусно заваривать чай, – княгиня последовала моему примеру и осторожно двумя пальчиками взяла в руки фарфоровую чашечку, но, в отличие от меня, пить не стала. Просто подержала ее в руке и на место поставила. Обозначилась, так сказать. Легкая тень пробежала по ее лицу, если бы краем глаза не наблюдал за гостями, то и не заметил бы.

– А ваша такая искусница! – продолжает разливаться соловьем княгиня. Улыбается благожелательно, переводит взгляд с меня на дочерей, снова на меня и тут же резко, без перехода, голосом, которым можно воду замораживать, выдает: