Небо стоит верности

- Но почему же? - искренне удивился я. - Видны все реки, озера, даже тайгу от тундры можно отличить. Лучше любой карты!

- И все же это не карта, - настаивал Мосин. - Да-с, не карта. Нет привязки твердыми астропунктами, схема не взята в жесткие рамки географических координат, не поднята, не дешифрирована и не имеет высотного обоснования.

- А что такое высотное обоснование?

- Иными словами, рельеф местности: высоты, отметки горизонталей, приведенные к уровню моря.

- Но ведь такую работу сделать несложно, и карта готова?

- В том-то и дело, что сложно, очень сложно. И в средних широтах это кропотливый и тяжкий труд, а тут бездорожье, горы, тундра. Вот бредут у нас по съемочному участку, - Мосин ткнул пальцем в схему, - несколько геодезических партий, а что толку? За сезон пять-шесть ходов, да и те ценой нечеловеческих усилий… [68]

- А таких ходов надо сделать десятки! - вступил в разговор незаметно подошедший Бутлер. - А как их сделать? Колхоз оленей не дает, другого транспорта нет, а главк требует - план, план!

- А почему бы не использовать самолет? - поинтересовался я.

- Несбыточная мечта, - усмехнулся Бутлер. - До войны, правда, пробовали делать высотное обоснование с воздуха, но постоянно вкрадывались какие-то ошибки.

- А для других работ самолет непригоден? Например, для дешифрирования, географического описания района? Посылаете же вы специальные партии для этого?

- Специально не посылаем, - ответил Бутлер. - Основное для нас - высотное обоснование, а все остальное делается попутно. Смотрите сюда! По границам съемочного участка созданы опорные пункты, где ведутся астрономические наблюдения и отсчет метеорологических данных, необходимых для высотного обоснования. В результате длительных наблюдений и сложных расчетов определяется высота данной точки над уровнем моря, то есть обосновывается ее высота. Но таких пунктов мало, кроме того, эти пункты надо связать промежуточными ходами, чтобы стал виден рельеф всей местности. А как их сделать, эти ходы? Ведь это сотни километров по тундре! И надо тащить на себе спальные мешки, палатки, продукты, рацию… Каторжный труд!… Людей не хватает, транспорта нет, лето на исходе…

- Да, перепадет нам на орехи, - заключил Мосин. - В главке не спросят о причинах, там только факты фиксируют - план сорван! А выполнить его мы бессильны. Да-с!

- Погодите! - попробовал возразить я. - Взгляните на вашу схему: какое обилие рек! И вдоль них на косах есть посадочные площадки! Усаживайте своих ученых с их приборами к нам на самолеты - и вот вам ход!

- Вдоль рек? - задумался Бутлер. - А как мы свяжем такие ходы с опорными пунктами? Для этого нужны еще посадки в тундре, в тайге. Найдете вы там посадочные площадки?

- Почему же нет? Смотрите - на плоскогорье, наверно, можно сесть? Таким образом, хоть часть ходов будет выполнена.

- А в этом что-то есть! - оживился Бутлер.

- Пожалуй, попробовать можно, - задумчиво произнес и Мосин. - Да-с, попробовать надо! [69]

Узнав, что самолеты будут уходить с базы на несколько суток, неожиданно поднялся на дыбы Турусов.

- Не допущу! - кричал он. - Раций нет, а здесь тундра, горы! Случись беда, кто вас выручать будет?

Когда же он узнал, что на базе предполагается постоянно держать один самолет на тот самый случай, он успокоился.

Первые же полеты принесли успех: на схеме появились новые обозначения высот, географическое описание и дешифровка местности. Когда же пришла пора связывать точки поперечными ходами через весь съемочный участок, мы собрались у Бутлера на совещание. Совещались долго, спорили, а к единому мнению так и не пришли. Большинство летчиков высказалось против таких полетов: очень велик риск. Это совсем не походило на трусость - просто летчики знали возможности самолета и особенности посадок в таких труднодоступных районах. Как ни тяжело, но приходилось подчиниться благоразумию и отказаться от таких полетов.

Над экспедицией вновь нависла угроза невыполнения производственного плана.

- Не повторить ли нам прежние опыты по высотному обоснованию с воздуха? - как-то спросил Бутлер главного инженера.

- Тогда у нас ничего не получилось, - ответил Мосин. - Почему же должно получиться теперь? Не следует нам, Серафим Александрович, тратить время на эксперименты. По-моему, мы должны всех свободных людей отправить в тундру.

- У нас и так все в поле, - возразил Бутлер.

- Нет, не все! - ответил Мосин. - Нужно прекратить лабораторные работы, самолетами подбросить людей возможно ближе к началу ходов - и с богом! А уж коль застанет нас зима… Что ж, виновата природа, а не мы с вами.

- Ну, знаете! - Бутлер даже вскочил со стула. - Отвечать за срыв плана все равно придется нам обоим! А полевые партии без радистов… Нет, нам не нужен излишний риск!

- Риск? - искренне удивился Мосин. - А разве мы с вами, Серафим Александрович, не ходили в поле без радистов? Пусть и наша молодежь походит, не все за столами в белых рубашках сидеть!…

- И все же, Иван Михайлович, ни одной партии без радиста быть не должно!

- Вы приказываете?

- Если угодно - да! [70]