Небо над Дарджилингом

Когда они все вместе пересекали базарную площадь в направлении Молла, Джейсон, не переставая жевать пхалер-бора, дернул сестру за рукав.

– Не хочешь себе что-нибудь выбрать?

И показал пальцем в сторону ювелирного ряда.

Хелена покачала головой, но тут же неожиданно для себя ответила:

– Мне ничего не нужно. Вот разве Шушиле… – Она почувствовала, как над головой собирается гроза, однако отступать было поздно. Хелена повернулась к Яну. – Ты знаешь, что ей нравится?

Некоторое время Невилл таращился на нее с недоумением, и Хелена заметила, как вдруг покраснели его щеки. До сих пор она была уверена, что Ян ничего не знает о ее разговоре со служанкой. Теперь же все больше убеждалась в обратном. Никогда она еще не видела его таким смущенным и втайне гордилась этой своей победой не только над собой, но и над Яном, пожалуй, впервые в жизни.

– Рубины, – наконец ответил Невилл. – Ей нравятся рубины.

Он выглядел как застигнутый с поличным, нахулиганивший школьник.

Хелена перебрала немало драгоценностей, стараясь и себе угодить, и угадать вкус Шушилы. Она была так поглощена украшениями, что не заметила, как пристально разглядывает ее Невилл. Наконец были выбраны два браслета с рельефным рисунком, еще один с рубиновой вставкой и пара подходящих к ним серег. Торговец великодушно округлил сумму в пользу покупательницы: уж очень понравилась ему эта мемсахиб, которая не только не задирала перед ним нос, но и довольно бегло тараторила на хиндустани. Она слышала, как бросил через плечо Ян, отсчитывая индусу ассигнации:

– Иногда ты для меня загадка.

– Только иногда? – Хелена лукаво улыбнулась. – А у меня, стоит только о тебе подумать, каждый раз голова раскалывается от вопросов.

Невилл не ответил. Однако от внимания Хелены не ускользнула мелькнувшая на его лице довольная улыбка, от которой ее сердце радостно затрепетало.

21

Дни летели за днями. Уже были получены первые пакеты из мастерской Вангов, и Хелена успела привыкнуть к простым и оттого не менее красивым бязевым платьям, которые теперь носила по дому. Для прогулок верхом и для работы в саду оставались рубаха, штаны и сапоги: Хелена не любила ненадежные дамские седла. И только вечером, в часы недолгого отдыха с удовольствием надевала сари, в котором чувствовала себя такой женственной и привлекательной, как ни в каком другом наряде.

Будни Хелены проходили между кухней, прачечной и кладовой. Она хотела до начала уборки урожая привести в порядок дом: пересмотреть белье, посуду, столовое серебро, выбросить все негодное, докупить недостающее, вымыть и вычистить грязное. При этом она успевала делать вылазки в сад, где вместе с главным садовником осматривала черенки и саженцы в теплицах, листала каталоги и неоднократно закатывала скандалы, когда ее желания казались ему невыполнимыми.

– Розы… – вздыхал садовник. – При всем моем уважении, мемсахиб… Рододендроны – куда ни шло, но розы…

– Да, розы, Викрам, – кивала мемсахиб. – Если уж они произрастают в Англии, то здесь тем более должны! Рододендронов у нас более чем достаточно. – Она показала на горшки возле лестницы на веранду. – А здесь мне хотелось бы видеть маки…

– Маки? – Викрам чуть не задохнулся от возмущения. – Но ведь это сорняки, мемсахиб!

– Только не для меня. Здесь должны быть маки, и точка!

Хелена решительно ступила на порог и через несколько минут исчезла в доме.

Викрам оперся о лопату и задумчиво почесал косматую бороду. Какую великолепную мемсахиб привез хузур из Англии! Она знает, чего хочет, и добивается своего без высокомерия и оскорблений! Каждый раз встречая в городе друзей или знакомых, Викрам с гордостью рассказывал им о своей новой госпоже. И те завидовали, потому что их собственные мэм давно уже стали им поперек горла. Викрам усмехнулся. Конечно, она получит и маки, и розы. Споры и скандалы – такая же часть его работы, как полив или прополка. Просто и мемсахиб не мешает порой кое-чему поучиться. Довольный собой, он воткнул лопату в бурую почву будущего цветника.