Небо и земля. Том 1

Ох, и отвратительное же чувство, когда со всех сторон погрязаешь во лжи. И правильно ли угощать девушек-коллег печеньем, которое подарили якобы больному ребенку? "Нужно помолиться вечером за здоровье дочки" — решила Айями, вернувшись на второй этаж. Чудные вещи творятся. Её не уволили, не наказали, а посочувствовали и предложили помощь. И даже пролитый кофе не ухудшил настроение господина подполковника. Тот не выгнал прочь, а захотел продолжить разговор, когда представится возможность.

— Слышали, что произошло? — спросила вполголоса Мариаль, когда Айями заняла свое место за столом. — После бурана даганны устроили облаву. Сначала в окрестностях, а позже — здесь, в городе.

— Да, я знаю, к нам приходили.

— Ко всем приходили, — поддержала Риарили. — Обошли весь город. Поймали тринадцать человек.

— Не может быть! — ахнула Айями.

— Многие прятались у жён и у родителей. Те, кто вовремя сообразил, пытались бежать, но даганны схватили.

— Они из Сопротивления?

— Господин Л'Имар сказал, что попались одиночки, которые после капитуляции разбрелись кто куда. Некоторые жили в городе больше двух месяцев.

— И соседи не заподозрили? — изумилась Айями.

— Наверняка догадывались. Или знали, но молчали.

— А ты знала?

— Я — нет, — ответила Риарили, почему-то смутившись.

— И я не догадывалась, — призналась Айями со вздохом.

Вот оно как получается. Вернулись мужья в город и скрываются по домам, чтобы не попасть в плен, а жены пашут на победителей, стараясь прокормить семьи. А некоторые женщины и в клуб ходили, чтобы заполучить работу.

— Ночью стреляли, — вспомнила Айями. — Кого-нибудь убили?

— Троих ранили. Один мужчина хотел уйти по речке, да провалился под лёд. Не выбрался. А женщин, у которых они прятались, арестовали.

И паренек, которого утром тащила Айями, тоже у кого-то хоронился, и его подстрелили, когда убегал. Чей он сын или брат? Определенно не местный, лицо незнакомое.

Работая, Айями прислушивалась к разговорам даганнов, воодушевленных результатами масштабной вылазки. Пусть облава не принесла ожидаемых плодов, зато произвела эффект разорвавшейся бомбы среди жителей.

— Пора думать о перепланировке в тюрьме. Мы не учли в проекте женские камеры, — заметил, посмеиваясь, один инженер.

— Я думал, амидарейки покорны и послушны, а они оказались революционерками, — ответил другой.

После обеда в комнату переводчиц заглянул Имар.

— Вы тоже участвовали в обысках? — спросила Айями, когда он проверил отпечатанный на машинке текст.

— Да, — ответил Имар прямо. — И в окрестностях, и в городе. С вами обошлись вежливо?

— Осмотрели комнату и ушли. А что станет с задержанными? Их казнят?

— Если мы начнем расстреливать население по любому поводу, то вскоре в городе никого не останется, — хмыкнул он. — Мужчин арестовали и поместили в тюрьму, а женщин отпустим сегодня вечером. Мы предложили работу и жилье в Даганнии, и большинство согласилось. Аама, вы сегодня останетесь на урок? — спросил он, понизив голос, чтобы не услышали переводчицы. Или Айями показалось, а на самом деле Имар поинтересовался обыденно, рассчитывая спланировать свободный вечер.

— Простите, я не могу. У меня заболела дочка.

— Нужны лекарства или врач? — озаботился он.

— Благодарю за беспокойство. Я обязана вам многим, и с моей стороны будет бестактно и нахально заикаться о просьбах и одолжениях.

— Если потребуется, обращайтесь за помощью в любое время суток. Не стесняйтесь прийти в гостиницу. Назовёте своё имя дежурному, и меня мигом найдут.

— Спасибо, — ответила Айями смущенно. Упоминание о гостинице показалось ей интимным. Так бывает, когда между людьми возникают особые, доверительные отношения. Но нельзя забывать, что Имар — начальник, а она — подчиненная.

— Чего хотел Веч? — сменил он тему разговора, и Айями запнулась на полуслове.

И правда, чего он хотел? За опоздание не наказал и не уволил, и о пареньке не спрашивал. Зато угостил кофе и печеньем.

— Видите ли, я так и не сказала спасибо господину А'Вечу. Он очень занятой человек, а с моей стороны настырно лезть с благодарностями напрямик, я это уже поняла. Но промолчать и забыть показалось мне невежливым. Я написала записку, а господин А'Веч вызвал и указал на ошибки.

— То есть вы поблагодарили письменно, а он учил вас правилам правописания? — Имар, не удержавшись, фыркнул и пробормотал: — Да, он в своем репертуаре. Аама, надеюсь, ваша дочка скоро поправится, и мы возобновим уроки даганского.

— Непременно, — улыбнулась Айями, но улыбка вышла натянутой и фальшивой.

Айями чувствовала себя неуютно. Раньше она ходила на работу, улавливала мельком обрывки мужских бесед, делилась вечером с Эммалиэ, а та, в свою очередь, сообщала городские новости и сплетни. А сегодня в подслушивании разговоров появился оттенок личной заинтересованности. Как шпионка, право слово.