Не возвращайся

Я хотела налить Сергею в рюмку водку, но он протянул руку и накрыл ее ладонью. Не давая наполнить. И я поставила бутылку обратно на стол.

— Мне налей, — попросила Лариса, и я налила, — и себе.

— Катя не пьет!

И мою рюмку отставил в сторону. Ларка вздернула одну бровь.

— А с каких пор вы у нас непьющие? Веру сменил или больной?

И взгляд Сергея вдруг сделался нехорошим, страшным, исподлобья. У меня от него мороз по коже прошел.

— Мать и жена трезвой быть должна. Пьяная баба своему языку и пилотке не хозяйка. А я просто не хочу. Такой ответ устроит?

— Устроит.

Видно, что Ларка обиделась. Это уже была не колкость их обычная, а явная грубость со стороны Сергея. Сбоку что-то зашуршало, и я обернулась. Антон стоял у двери. Он смотрел в пол и переминался с ноги на ногу.

Вдруг Сергей взял со стола апельсин и бросил его по полу в сторону Тошки, как мяч. Как будто знал, что сыну очень нравятся круглые вещи, особенно красные и оранжевые. Апельсин подкатился к ногам мальчика, а Сергей посмотрел на Ларку.

— Не дуй губы, Пятнистая. Семь лет прошло, многое изменилось. Я не пью и выбор мой прошу уважать. Насчет того, как выбрался, военная тайна. Ты мне лучше расскажи, как жена моя без меня жила.

В этот момент по полу обратно прикатился апельсин под ноги Сергея, и тот невозмутимо покатил его обратно сыну.

— А херово жила. Впроголодь. На трех работах впахивала!

— Лара!

— А что Лара?! — она явно разозлилась, и ее понесло. — Он по своим войнушкам прыгал, и он герой, но пусть знает, что и ты тут не жировала. Все деньги на развитие сына, есть нечего, сраная фирма прогорела, и товар людям отправлен не был. Катьку по судам таскают, и коллекторы названивают.

Апельсин снова прикатился к ногам Сергея.

— Разберемся.

Мрачно ответил Сергей и взял апельсин в руки.

— Разберешься? Там долгов столько, что разбираться годами придется!

— Разберусь. Не переживай.

— А я, знаешь, переживаю. На мне висело это время. Мы Катюхе помогали. Пока тебя здесь не было, я о твоей жене заботилась и о сыне и…

В этот момент Сергей вдруг достал кошелек и начал отсчитывать деньги, потом выложил пачку на стол перед Лариской.

— Этого достаточно?

— Что?

— Ну ты заботилась, вот тебе оплата за заботу! Хватит? Если что, я добавлю!

— Мудак неблагодарный!

— Ну так и скажи — каков размер благодарности должен быть?

Ларка вскочила из-за стола, помчалась в коридор, я за ней. Сергей и с места не сдвинулся, принялся доедать руками картошку.

— Лар, Ларочка. Ты это… не злись. Сама понимаешь. Он нервный и… ну плен и… прости. Черт… ну почему вы не сдержанные такие?

— Мудак он. Как был козлом, так и остался. Ничего не изменилось. А ты еще его и не узнавала. Да он это. Разве не видишь? Ноги моей здесь не будет.

Шваркнула дверью, а я растерянно повернула ключ в замке. Да, раньше тоже так бывало, но сегодня прям очень они сцепились… точнее, Сергей стал совсем нетерпимым. В прихожей Маркиз обнюхивал обувь Огнева. Я шикнула на пушистого негодяя, иначе тот может и напакостить, но он и не сдвинулся с места. Нюхал-нюхал, а потом взял и потерся о ботинки. Я шумно выдохнула и пошла обратно на кухню. Но так у порога и застыла.

Сергей и Антон друг напротив друга. Муж сидит на стуле, а Антошка по апельсину у него в руке водит ладонью и за своей ладонью следит, а сам не отходит. И я вижу, как Сергей его по голове потрепал, по щеке погладил, а сын не отшатнулся, не убежал. Никогда раньше Антон не подходил так близко к чужим людям… А может, дело все в том, что Сергей не чужой?

Глава 7

Тошку уложила не сразу. Он перевозбудился из-за присутствия гостей и от того, что меня долго не было. Мыслей в голове тысяча, и впереди все страшно и непонятно. Как теперь будет? Завтра еще и мама приехать должна, послезавтра праздник… А я ей ничего не сказала. Надо сказать, но не знаю как. Она тоже уже надеялась, что с Денисом буду… От мысли о Денисе стало неприятно. Я с ним все еще не поговорила и ни разу не позвонила. Он тоже не звонил. И, наверное, это правильно. Денис всегда был тактичным. С ним спокойно, с ним как-то уверенно и очень тихо.

Песню сыну напеваю и в окно смотрю — там снег кружит, падает на стекло, мои пальцы перебирают волосы Тошки, а думаю я о том, кто сейчас на кухне сидит, картошку доедает или курит возле форточки. И присутствие его волнует очень сильно, дух захватывает. С Денисом никогда так не было. Скорее наоборот, хотелось поскорее чтобы ушел, или говорить было не о чем. А здесь даже мысли об этом не возникает. И почему-то постоянно вспоминается наш последний разговор, когда он сказал, что нам нужно пожить отдельно. Как будто вчера это было… И лицо теперь в воспоминаниях именно это, пусть и вызывает диссонанс, но все больше и больше кажется, что именно таким оно и было.