Не верь тишине

— А милиция? — Кукушкин обратился к Бирючкову.

Бирючков, не отвечая, взялся за телефон.

— Прохоровского! Как нет!.. Куда?

Лицо его побледнело, но он, сдерживая себя, приказал:

— Немедленно, со всеми людьми и всем имеющимся оружием — в Совет. — И повторил раздельно и. четко: — Не-мед-ленно!

Все смотрели на Тимофея Матвеевича, понимая, что произошла еще одна неприятность. Но она оказалась гораздо хуже, чем думали.

— На рассвете начальник милиции увел отряд из города, — тихо произнес Бирючков.

— Как? Куда?..

— Прохоровский получил сообщение о местонахождении банды Трифоновского и решил покончить с ней.

— Нашел момент. Оставил город без прикрытия!.. Да Это похоже на измену!..

Возмущение было велико и объяснимо. Бирючков поднял руку, успокаивая:

— Товарищи, поступок начальника милиции мы разберем позже. А сейчас надо действовать. Решительно действовать!

Боровой заторопился звонить в военкомат. Он едва успел отдать распоряжение, как в трубке что-то затрещало и смолкло. Новые попытки дозвониться ни к чему не привели.

— Станцию захватили или провода оборвали, — начал объяснять Боровой, а все подумали. об одном: «Лишь бы красногвардейцы и милиционеры сумели пройти сюда».

Между тем перед исполкомом росла крикливая и шумная толпа. Выкрики и угрозы пока не переходили в действия, но они были возможны и близки, хотя в это все-таки не верилось.

— А может быть, пошумят да разойдутся, — высказал кто-то предположение.

— Нет, если не остановить — не разойдутся! — ответил Бирючков, наблюдая в окно, как несколько человек направляли и сплачивали толпу. Они не выделялись открыто и явно, однако Бирючкову становилось понятным, что именно эти люди определяют настроение собравшихся.

Вдруг гомон несколько приутих: через торговую площадь к зданию исполкома шел отряд красногвардейцев и милиционеров. Их было мало — двенадцать человек, но, как всякая вооруженная группа, представляющая власть, заставила почувствовать если не испуг, то почтение.

Это длилось недолго. Едва вооруженные люди вошли в здание, оставив у дверей двух часовых, как в толпе вновь заволновались.

Несколько человек во главе с офицерами, смело вышли вперед, намереваясь ворваться в здание.

Часовые преградили дорогу, предупредив, что будут стрелять.

Этих слов словно ждали. Толпа взорвалась яростными криками.

— Стрелять! В народ стрелять! Бей их, братцы!

Камни ударили по стеклам, стенам, дверям.

Грохнули выстрелы, и красногвардейцы пали возле двери.

— Не стреляйте! — остановил членов исполкома Кукушкин. — Там женщины, дети! Я выйду, успокою людей.

— Это невозможно! — крикнул Бирючков. — Это верная гибель!

— Не посмеют. Меня знают рабочие.

— Опасно, Никанор Дмитриевич, — попробовал остановить Кузнецов, — там офицерье!

— Вот именно, — упрямо ответил Кукушкин. — Надо объяснить людям, на что их толкают.

Его появление в дверях оказалось неожиданным. Толпа смолкла в ожидании.

— Товарищи! — крикнул Кукушкин.

— Здесь тебе не товарищи! — ответил чей-то злой голос.

— Товарищи! — повторил Кукушкин, не обращая внимания на выкрик. — Я обращаюсь к вам, рабочие, бывшие солдаты, женщины. Оглянитесь, посмотрите, кто рядом с вами! Вот они — Субботин, Гребенщиков, Митрюшин, вот офицеры царской армии — те, кого мы с вами не добили в семнадцатом! Они толкают вас…

Договорить он не сумел: Гоглидзе и Смирнов выстрелили почти одновременно.

В ответ из окон грянул залп. Толпа отхлынула от здания, многие побежали, другие, найдя укрытие, достали оружие. Сразу запахло порохом и дымом.

Кузнецов стрелял плохо, к тому же глаза застилали слезы, и он все возвращался взглядом к лежащему на виду Кукушкину. «Почему я его не удержал? Ну почему?!» — твердил он, целясь в размытые силуэты.

Постепенно первая и самая острая боль стихла, и он стал прикидывать, сколько можно продержаться. «Людей мало, да и патронов тоже, — думал Николай Дмитриевич. — Если не придет подмога — плохо наше дело».

Кто-то тронул за локоть. Кузнецов оглянулся:

— Яша, ты? Как ты здесь оказался?

— Стрельба началась, я незаметно сюда.

Тимонин взял у раненого красногвардейца винтовку и пристроился рядом.

Кузнецов, о чем-то поразмыслив, перебежал в другую комнату и вернулся с Бирючковым.

— Так говоришь, незаметно? — Тимофей Матвеевич внимательно разглядывал парня.

— Ага…

— Тогда так же незаметно и выйдешь отсюда!

— Как это? Зачем? Я со всеми! — запротестовал Яков.

— Слушай, что тебе говорят, — повысил голос Кузнецов, стараясь перекричать выстрелы.

— Надо связаться с Богородском, — объяснил Бирючков, — зови помощь, иначе сам понимаешь… — Он неловко потрепал Тимонина по плечу. — Давай, дружок, выручай!

Яша, пригибаясь, побежал к выходу…

— Погоди, — остановил Кузнецов. — Винтовку оставь, возьми мой.

Он отдал Тимонину револьвер, сам поудобнее пристроился у окна, прикидывая, сколько потребуется времени, чтобы Яше связаться с Богородском и когда ждать оттуда помощи. «По всему выходит, часа два, не меньше. Если, конечно, парень сообщит, а мы продержимся и не сгорим заживо».