Не умирай

— Интересно. Другие должны ждать тут, — и Дайю прошла в палатку и придержала ткань на входе. Чо была первой, Эйн — за ней, так близко, что она ощущала его, как и странный страх, который всегда чувствовала рядом с ним.

Палатка озаряла изнутри масляная лампа, бросающая тусклый свет на стены. На подставке для доспеха был только шлем, отполированный до серебристого блеска, и в палатке стояло несколько тяжелых дубовых сундуков. На одном сундуке стояла большая шахматная доска с резными фигурками, готовыми к игре. С одной стороны стояла чаша на столике, два стула были рядом со свернутым матрацем. У дальнего конца палатки мужчина в керамической серебряной броне сидел за большим деревянным столом, глядел на карты и свитки. Он был высоким и широким, его броня блестела от света лампы, била по глазам Чо. Броня покрывала его полностью от шеи и ниже, выглядела крепкой и проверенной. Его волосы были темными, как крыло ворона, блестели и ниспадали ниже плеч. Он поднял голову, и Чо увидела несколько шрамов на правой стороне лица, они пересекались, задевали его губу и глаз.

— Шепчущий клинок мертва, — первые слова Стального принца были обвинением, а не вопросом.

Глава 28

Чжихао успел понять в армиях — будь то мятежники, отряды империи или бандиты — что где-то в лагере было вино. И Чжихао быстро понял насчет Чена Лу, что никто не мог вынюхать вино лучше. И пока Эйн и Итами убеждали Стального принца помочь им, Чжихао и Чен Лу оказались с группой солдат с вином. Они, конечно, не были рады делиться с бродягами, но потому Чжихао и носил золотые кольца с собой. Вскоре они сидели на стульях вокруг костра с бутылками в руках, и хоть вино было как пепел во рту, оно было крепким, сделало Чжихао веселее.

— Почему мы тут, не думал? — сказал Чжихао. Солдаты вокруг костра игнорировали их, делились своими историями. Это успокаивало нервы перед войной.

— Убить императора, — сказал Чен Лу. — Ты тронулся, Зеленый бриз? Мы прошли весь путь, чтобы убить императора, и ты вдруг забыл?

— Но почему мы? Почему мальчик выбрал нас?

Чен Лу рассмеялся, и Чжихао знал его ответ до того, как он произнесет это.

— Я — Железный живот Чен. У меня подвигов больше, чем ты ел горячей еды за жизнь.

— И я о том, — сказал Чжихао. — Но если ты такой герой… — он кашлянул и повысил голос. — Кто тут слышал о моем толстом друге, Железном животе Чене? Кроме того, что он кричал свое имя?

Некоторые фыркали, пара солдат покачали головой и отвели взгляды.

— Первый раз слышу, — сказал солдат с усами.

— Я слышал, что он умер, — сказал другой. — От старости.

Чен Лу выпил вино из чашки, наполнил еще, хмурясь.

— Нет, — сказал низкий лысеющий солдат. — Он умер в Бан Пине. Сифилис, уверен.

— Сифилис? — завизжал Чен Лу.

— Так я слышал, — солдат вдруг заинтересовался костром. — Может, я ошибся.

— Видишь? — сказал Чжихао. Он налил себе вина и глядел на чашку. — Они слышали десятки историй о том, как ты умер, но никто не помнит твои подвиги.

— Потому я должен кричать о них громче. Может, ты не слышал о моем бое против Кровавого двигателя Кохрана? — но солдаты уже не обращали внимания, занялись своими разговорами. Чен Лу буркнул и выпил еще вина. — Мальчик слышал. Он говорит, что слышал все о моих подвигах.

Чжихао кивнул.

— У него есть книжка с ними. Все твои подвиги, а еще Итами и Бинвея Ма.

— А твои?

Чжихао покачал головой.

— В том и дело, толстяк. Вы все герои. Вам есть место в этой группе. Я? — Чжихао понизил голос. — Я — бандит. Я не спасал людей. Я обворовывал их.

Чен Лу покачал головой.

— Мальчик сказал, что ты первым проник в Данму.

Чжихао рассмеялся.

— Первым, но еще и последним.

— А?

— Ты видел мою способность… быть не там, где я должен быть.

— Угу, — согласился Чен Лу. — Интересный трюк. Ты сосредотачиваешь ци на точке и переносишься туда. Но, как и у Шепчущего клинка, твоя ци не управляема, выдает твое направление.

— Ци Итами тоже неуправляемая?

— Да. Она сосредотачивает ее в голосе, но я не думаю, что она знает, как прекратить это. Потому она всегда говорит шепотом, но ты всегда ее слышишь.

Чжихао даже не знал, была ли ци реальна, и он не хотел обсуждать это с Ченом Лу.

— Когда стены в Данме рухнули, я бросился в брешь. Я изобразил смелость и кричал. Но как только я прошел, я увидел лучников Данмы. И я пропал и дал остальным принять выстрелы. Я появился за рядами воинов и пошел за ними.

Чен Лу нахмурился.

— Но мальчик сказал, что ты один вышел из бреши, неся голову Затаившегося тигра.

— Я не говорю, что я не сражался в тот день. Но Сломанное копье сделал почти всю работу против Тигра. Я просто появился, пока меч Тигра был вонзен в грудь моего друга. Мне нравится думать, что это месть, но я мог бы оказаться там раньше, если бы постарался. Я отрубил голову гада и побежал к бреши. Сражение не было завершено, когда я вышел.

Чен Лу зарычал. Это было предупреждение, и Чжихао знал, что нужно его слушаться, но теперь правда лилась из него, и он хотел рассказать и остальное.