Не только апельсины

– Не против, если я сяду? – запыхавшись, спросила Мэй и с трудом доковыляла до табурета.

– Я все равно собиралась уходить, – объявила миссис Клифтон, собирая свои сумки из «Маркс-энд-Спенсер». – Пойдем, Тото. – И вместе со своим пекинесом засеменила прочь.

– Гусыня надутая! – фыркнула Мэй. – Охо-хо-нюшки, Бетти, поди смешай нам «Хорликс» и принеси кусок скотча, заклеить вот эту штуковину. – Она помахала своим продырявленным бубном.

– А у меня день тихий выдался, – возмущенно сказала Бетти, когда еще больше наших ввалилось в крошечное кафе. – Чай для всех сделаю, а еду готовить не буду.

Едва пришла с зонтом и гармоникой моя мама, я решила, что пора уходить. По пути к автобусной остановке я почувствовала, что на плечо мне легла чья-то рука, и увидела Мелани: она все еще безмятежно улыбалась, готовая сесть со мной в один автобус.

– Хочешь апельсин? – спросила она некоторое время спустя, ведь мы сидели бок о бок в полном молчании. Она уже собралась его почистить. Я схватила ее за руку.

– Нет, не делай этого. То есть я собираюсь скоро пить чай. Незачем апельсин тратить.

И она снова улыбнулась и стала болтать о разных вещах, пока наконец мы не подъехали к моей остановке, а до ее еще оставалось много миль. Я вскочила, выпрыгнула из автобуса и побежала со всех ног, а Мелани благосклонно следила за мной с верхней площадки.

Тем вечером мне предстояло руководить чтением Библии – невзирая на мою внезапную нервозность и беспокойство, что я снова заболеваю. Кэти тоже там была и заметила мое встревоженное лицо.

– Приезжай к нам погостить на уик-энд, – предложила она. – Спать придется в фургончике, но мы не замерзнем.

Я очень давно ни у кого не гостила. Я подумала, вдруг это пойдет мне на пользу.

На берегах Евфрата найди тайный сад, ловко спрятанный за стенами. Там есть вход, но у входа – страж. Внутрь тебе не попасть. Внутри ты найдешь все существующие растения, которые растут по кругу – как мишень. Ближе к ее яблочку – солнечные часы, а в самом сердце – апельсиновое дерево. Апельсин ставил подножку атлетам, тогда как другие фрукты исцеляли их раны. Все истинные поиски заканчиваются в этом саду, где рассеченный плод исторгает кровь, а плод, поделенный надвое, – полная чаша для путников и паломников. Отведать плода означает покинуть сад, потому что плод говорит об иных вещах, иных устремлениях. Поэтому на закате ты прощаешься с местом, которое любишь, не зная, вернешься ли назад, зная, что никогда больше не вернешься тем же путем. Возможно, в иной день ты случайно откроешь калитку и снова очутишься по ту сторону стены.

– Я принесу газовый калорифер, – сказала Кэти, – и мы не замерзнем.

Мы не замерзли – ни в ту ночь, ни в какую другую из тех, что провели вместе в последующие годы. Она была моей самой ясной, ничем не омраченной любовью, и я ценила ее за это. Она как будто вообще не имела забот, и, хотя она по сей день это отрицает, думаю, она спланировала ту ночь в фургончике.

– Ты уверена, что именно этого хочешь? – шепнула я, не намереваясь останавливаться.

– О да! – воскликнула она. – Да!

Мы довольно быстро перестали разговаривать, потому что наш диалог становился слишком уж неловким. Она была на седьмом небе.

Я старалась не смотреть на нее, когда проповедовала, хотя она всегда сидела в первом ряду. В наших отношениях была и духовная составляющая. Я многому ее научила, хотя она и до меня много трудилась на благо церкви. Хорошее было время. Для чистых все чисто.

С Пасхи Мелани и моей болезни прошел год. Снова настала Пасхальная неделя, и англиканская церковь шла крестным ходом на холм, неся впереди распятие. В Вербное воскресенье Мелани вернулась, сияя от важных новостей. Осенью она выйдет замуж за военного. По правде сказать, он отказался от дурной битвы ради Благой битвы, но, по-моему, был просто отвратителен. Я ничего не имею против мужчин. И в ту пору у меня даже причин для этого не было. Женщины в нашей церкви были сильны и организованны. Если говорить о власти, ее у меня было столько, что она осчастливила бы и Муссолини. Поэтому меня не беспокоило, что Мелани выходит замуж, меня беспокоило, что она выходит именно за него. А она была безмятежна, настолько безмятежна, что почти отупела, как жвачное животное. Я так разозлилась, что попыталась с ней об этом поговорить, но свои мозги она оставила в Бангорском университете. Она спросила, как я поживаю, что поделываю.

– В каком смысле: что поделываю?

Она покраснела. Я не намеревалась рассказывать ей или кому-то еще о своих отношениях с Кэти. Не склонная по природе ни к чувству вины, ни к чувству такта, я обладала достаточно хорошей памятью, чтобы понимать, чем закончатся подобные откровения. Она уехала на следующий день, чтобы пожить у него и его родителей. Перед тем, как они уехали на его мерзком мотоцикле, он похлопал меня по руке, сказал, что все знает и прощает нас обеих. Сделать я могла только одно. Собрав всю имеющуюся у меня слюну, я это сделала.

Книга Судей