Не так живи, как хочется

В Петербурге драма впервые была поставлена в Александрийском театре 12 января 1855 г., в бенефис А. Е. Мартынова. Роли исполняли: Илья — М. И. Григорьев, Петр — П. С. Степанов, Даша — А. М. Читау, Афимья — Ю. Н. Линская, Агафон — В. В. Самойлов, Степанида — П. К. Громова, Вася — П. И. Зубров, Спиридоновна — О. А. Рамазанова, Груша — Е. М. Левкеева, Еремка — А. Е. Мартынов.

«Санктпетербургские ведомости» поместили очень суровый отчет об этом спектакле за подписью W. Объявив, что вся пьеса написана поспешно, сшита на живую нитку, критик нашел в ней одну сцену, верную действительности, — сцену Даши и Васи в первом действии. Узнав об измене мужа, «Даша, едва держась на ногах, тащится до двери, призывает тетку и для выражения своей горести находит только слово: „Променял!“. Г-жа Читау вела всю эту сцену превосходно и была вызвана; напрасно только она так много размахивала руками, чтобы выразить отчаяние Дарьи…».

Рецензент умолчал об игре Мартынова, ограничившись замечанием, что кузнец Еремка «нисколько не нужен для хода драмы, а вставлен только для наполнения сцены». Самой неудачной критик называл сцену на постоялом дворе, когда раскрывается обман Петра. Груша пьет, объявляет, что пьяна, и это, по мнению критика, отвратительно. Левкеева, считает он, неудачно воспроизвела на сцене неудачно же выполненный автором характер. Тот же упрек Левкеевой делает в «Хронике Петербургских театров» и А. И. Вольф. Несмотря на многие патетические сцены, — пишет хроникер, — пьеса поразила публику своим реализмом. Драма в кабаке и пьяная героиня показались многим профанацией искусства.

До закрытия театров по случаю смерти Николая I пьеса была сыграна всего три раза.

В октябре 1864 г. Левкеева возобновила драму на сцене Александрийского театра в свой бенефис. Отзывы современников об этом спектакле противоречивы. Рецензент «Санктпетербургских ведомостей» В. Александров, отмечая, что театр был полон, считает все же, что «пьеса вторично пала». Причину этого он видит в плохом актерском исполнении. Вольф же находит, постановку удачной: Левкеева «по-прежнему играла Грушу и играла хорошо <…> В этот раз драма с пьяною Грушею не показалась уже слишком реальною, и молодое поколение смотрело ее с удовольствием. Как видно, в течение десяти лет вкус публики значительно изменился под влиянием новых идей, проникших в литературу и в общество.

Летом 1872 г. драма дважды была дана в Московском народном театре на Политехнической выставке. В роли Петра дебютировал замечательный русский актер Модест Писарев.

Петербургская газета «Голос» поместила довольно резкий отзыв о спектакле, приписывая дебютанту неуспех пьесы. Рецензент признавал, правда, что при повторении артист исправил все недостатки и был местами очень хорош. В корреспонденции «Голоса» отмечалась также своеобразная трактовка образа Агафона. Актер К. Ф. Берг, по мнению критика, создал новый тип Агафона, не похожий на тип Садовского, противопоставив физическую мощь героя его нравственной немощи, бессилию воли. У его Агафона — апатичный мир души и совести.

С подробным разбором игры каждого исполнителя выступил в «Московских ведомостях» Д. В. Аверкиев. Спектакль в целом он считал удачным и высказал множество интересных и тонких замечаний об исполнении Писарева. «…Удальство Петра, его тоска и бред (в третьем акте), страстность его натуры, переходящая порой в дикость, были выражены мастерски. Отдельные штрихи <…> поражали своей смелостью, силой, твердостью и оригинальностью». По мнению Аверкиева, Писарев обнаружил здесь крупное дарование на исполнение сильных драматических ролей.

В январе 1890 г. пьеса была показана в Обществе искусства и литературы. Роль Петра исполнял К. С. Станиславский. Позже Он писал, что роль совершенно не удалась ему, и анализировал причину провала. «В роли и пьесе большая широта, разгул, сильные страсти, психологическое нарастание и трагический подъем». Станиславский считал, что не сумел передать внутреннего образа богатыря Петра «с широкой русской душой, стихийным темпераментом, большой любовной страстью, переходящей в ревность, отчаяние, безумие». Характерно, что Станиславский всю вину за неудачу брал на себя, признаваясь, что внутренне не вжился в образ, и свой неуспех не пытался объяснить несовершенством пьесы.

При жизни Островского в Москве, в Малом театре, пьеса прошла 18 раз, в Петербурге, на сцене Александрийского театра, — 10 раз (последний спектакль в Москве состоялся 30 апреля 1882 г., в Петербурге — 6 февраля 1883 г.).

Идея создать музыкальное произведение на тему драмы принадлежит Ап. Григорьеву. Эту мысль он неоднократно высказывал А. Н. Серову, которому импонировали широкая песенная стихия драмы, элементы народного сказа. Жена композитора вспоминает,что, перечитывая драму в 1867 г., он пришел в восхищение. «Какой музыкальный сюжет! — вырвалось у него невольно».