Не так древен Рим, как его малюют

Несмотря на это, рассказ Грегоровиуса то и дело прерывается высокопарной болтовней о конце «западной империи», об утраченных «пурпуре и диадеме» и «прискорбных чувствах» по поводу этого. Впрочем, сути происшедшего это не меняет. Падения во всем этом увидеть не удается. Как не пресеклась с Ромулом линия римских императоров – подлинных римских императоров, каковыми были и оставались всегда византийские базилевсы, так не исчезла и сама империя. В то же время западная провинция этой империи, как была провинцией, так ею и осталась. Ее потешные «императоры» сменились королями, но это никак не отразилось на сути происходящего, вовсе не характеризующегося упадком. Это очень не хочется признавать историкам типа Грегоровиуса, но оно, тем не менее, неопровержимо следует из их же слов.

А вот теперь приведу эпизод с инсигниями, по поводу истинного предназначения которых Грегоровиус, сам того не ведая, высказался предельно ясно. Одоакр, назначенный наместником Италии, перестал устраивать Рим. Я имею в виду настоящий, босфорский, а не бутафорский Рим Грегоровиуса. Византийцы посчитали его узурпатором, хоть это и не вяжется с итогами его деятельности, которые были не столь уж плачевными для Италии. На роль правителя был избран очередной германец – король остготов Теодорих. И вот тут самое интересное. Теодориху из Константинополя были посланы инсигнии – те самые, которые отправил туда некогда Одоакр.

Далее цитирую Грегоровиуса: «Борьба двух германских героев за обладание прекрасной страной была долгой и жестокой. Разбитый при р. Изонцо и вскоре у Вероны храбрый Одоакр отступил в Равенну, к своей последней опоре. Весьма сомнительным является сообщение одного летописца, который рассказывает, что Одоакр, потеряв Верону, двинулся к Риму и, раздраженный тем, что римляне не впустили его в город, опустошил Кампанью. Римский сенат, которому византийский император, без сомнения, посылал письма, вел переговоры с Теодорихом сначала тайно, а потом, когда Одоакр оказался осажденным в Равенне, открыто стал на сторону Теодориха, и уже в 498 г. король готов послал к Зенону главу сената, патриция Феста, с просьбой о присылке королевского одеяния. (Здесь и далее выделено мной. – Г.К.)

Целых три года Одоакр геройски защищался в Равенне; наконец 5 марта 493 г., теснимый нуждой, он отворил Теодориху ворота города. Несколько дней спустя победитель вероломно, с византийским лукавством нарушил заключенный договор: по приказанию Теодориха Одоакр, его войска и приверженцы были убиты. Теодорих уже возвел себя в сан короля Италии и не заботился о своем утверждении в этом сане Анастасием, занявшим императорский трон по смерти Зенона (9 апреля 491 г.). Только позднее, в 498 г., было получено это утверждение: император возвратил Теодориху все те регалии римского дворца, которые были отосланы в Константинополь Одоакром. Теодорих был королем готов по праву своего народа, королем Италии – в силу завоевания, по выбору своего народа и с невольного согласия побежденных. Передача же Теодориху государственных знаков давала ему право считать себя королем Италии уже с утверждения императора и в будущем управлять Италией так, как управляли западные императоры».

Из фрагмента с неопровержимостью следует подлинный статус отобранных некогда у Ромула инсигний. Теодорих просил о «королевском одеянии» – он его и получил в виде указанных инсигний, став королем Италии. Но это означает лишь то, что инсигнии, отосланные Одоакром и отнятые у Ромула, были не императорскими, а королевскими! Не могут же в одни и те же тоги рядиться и короли и императоры! Из этого следует также, что Ромул этот был лишь наместником, в лучшем случае – королем, хотя и это не факт, учитывая мнение о нем, как о выскочке, пришедшем к власти в результате переворота, к тому же не санкционированного центром.

Итак, ни о каком «падении Рима» речь идти не может, если принимать официальную трактовку событий за чистую монету. Но что-то ведь пало, иначе бы об этом не распространялись. О политическом заказе историкам на «убийство» империи говорить не приходится, ибо никакой дополнительной аргументации в пользу европоцентризма это не несет и, стало быть, неактуально для его адептов.

Все дело в том, что мы столкнулись с очередной вставкой. Из рассказов о падении Византии в результате IV крестового похода, переделанных в историю «Западной Римской империи» с центром в итальянском Риме, просто забыли или не смогли убрать слово «падение». То есть падение действительно было, только пал не выдуманный итальянский Рим, а настоящий, византийский, и не 476, а в 1204 году.