Не своя жизнь

На каком-то отрезке белые дома отступили за палисадники, но затем опять придвинулись к самому тротуару и тянулись сплошняком Некоторые походили на старые гаражи с неумело прилепленными сверху мансардами. Хибары, иначе не назовешь. Решетки, ворота, ржавые жалюзи, мусорные бачки, перегораживающие и без того узкий проход… Под слепящим солнцем все это убожество смотрелось особенно удручающе.

– Приехали, – сообщил Гия.

Машина остановилась перед донельзя облупленным трехэтажным домом, утыканным разномастными балконами. Через улицу, за низким каменным забором, стояло вполне приличное новое двухэтажное здание. По изображению зуба рядом с крючковатой вывеской можно было догадаться, что это стоматологическая клиника.

Нелли Леонидовна проследила за взглядом сына и пояснила:

– Тут везде так, вперемешку: новое и старое. Спасибо тебе, Гия, – обернулась она к водителю. – Ты меня очень выручил.

– Ерунда, Неличка. Всегда рад помочь, чем могу.

Распрощавшись, Нелли Леонидовна распахнула ржавую решетку, закрывающую щель между домами, и вступила на выщербленные ступени ведущей во внутренний двор крутой лесенки.

«Какое убожество, – бушевало в голове у Дениса, – как может мама здесь жить! Я – не смогу!»

– Сынок, я вижу, ты удивлен и разочарован, – будто услышала его мысли мама. – Но согласись, и в Ленинграде немало разрухи, только вдобавок хмурое небо, частые дожди, холодные зимы. Соня говорит, здесь зимой тоже холодновато. Отопления нет, а электричеством обогреваться дорого. Зато зима короткая, и море рядом. Я была один раз на пляже, так красиво: море и бесконечный белый песок! Город я пока почти не знаю, но Соня нам обязательно покажет. Все две недели каждый день будем куда-нибудь ходить. И в Иерусалим съездим. Здесь его называют Ершалаим.

Пока Нелли Леонидовна говорила, они пересекли внутренний дворик с раскидистым узловатым деревом посередине и по узкой темной лестнице поднялись на второй этаж. Перед выкрашенной бежевой краской дверью в квартиру Денис признался глухим голосом:

– Мама, я не на две недели. Возможно, навсегда.

Нелли Леонидовна замерла на несколько секунд, забыв вставить ключ в замок, затем с тревогой оглянулась на сына и постаралась улыбнуться:

– Ну и хорошо, ну и прекрасно! – быстро открыв дверь, она вошла в квартиру первой. – Проходи. Ты, наверное, голоден? Мой руки и за стол. Санузел здесь совмещенный, это сюда.

Пока в крошечной кухне кормила Дениса гречневой кашей с гуляшом, Нелли Леонидовна ни о чем не спрашивала, только извинилась, что ничего вкусного не успела приготовить: телеграмма пришла буквально за три часа до прилета самолета. Предложила добавки, а когда он отказался, принялась тщательно заваривать чай, озабоченно косясь на сына. Наполнив две чашки, поставила одну перед ним, и уселась напротив.

– Ну, а теперь рассказывай, что случилось.

– Валентина Артемьевича убили… – вывалил Денис.

– Что? – схватилась за грудь мама. – А что же ты… А как же Ирочка?..

Денис с силой прижал ладони к глазам, удерживая готовые прорваться слезы, через пару секунд отнял и принялся рассказывать все – с самого начала, с тех чертовых компьютеров для Седого.

Нелли Леонидовна его не перебивала, только услышав имя Мишки Федорова, не сдержалась:

– Откуда он взялся? Он же сидел!

– Выпустили…

Денис ничего не стал скрывать: рассказал, как оказался в доме бандитского главаря, обо всем, что слышал там, о том, как сам, не зная, участвовал в подготовке преступления… Безжалостно к себе добавил:

– Я должен был сразу обратиться в милицию…

– Но тебя бы посадили за соучастие! – протестующее воскликнула мама.

– Вот именно. Потому и струсил, – опустил он голову.

Когда он дошел до конца, Нелли Леонидовна прошептала, горестно качая головой:

– Ужас какой… Бедная Ирочка!

– А я здесь, мама, а не там, с ней! – процедил Денис, кусая губы.

– Ну и правильно сделал, что приехал, – оправдывала она его, – ведь охотятся за тобой, а не за ней.

– Но Иришка там совсем одна!

– Не одна, у нее тетя… Дениска, мы что-нибудь придумаем, мы обязательно что-нибудь придумаем… Сделаем ей вызов. Тесть Ефима работает в МВД, он устроит.

– Мам, – ему необходимо было спросить о главном, – скажи, как мне теперь жить со всем этим на душе, как Иришке в глаза смотреть?

– А может, она не узнает? И ведь на самом деле ты не виноват, сынок.

– Как не виноват! – почти простонал Денис.

– Если они уже решились Валентина Артемьевича убить, так все равно убили бы. А ты все-таки пытался предотвратить… – слабо возразила мама.

– Сергей Петрович сказал, что автобус с ОМОНом минут на десять застрял по дороге, там авария была. Если б не это…

– Вот видишь, сынок, случайность… Не ешь себя поедом, ты не виноват!

Не в силах смотреть, как он мучается, Нелли Леонидовна вскочила с места, прижала к себе голову сына, а он, как в детстве, уткнулся в ее теплый живот и заплакал.

– Ничего, Дениска, ничего, – гладила она русые, в отца, густые волосы, – мы что-нибудь придумаем, как-нибудь все устроится…

Вскоре она проводила его в одну из двух небольших комнат.

– Здесь будешь жить, а я буду спать у Сони, на кресле.

– Мама…