Не спи под инжировым деревом

– Да, Аллах велик. – А потом, когда дядя Рауф понёсся распространять дальше весть о чуде, добавила: – Надеюсь, хотя бы муж дочери Гасана и отец её пятимесячного сына – это один и тот же человек.

Так вот, этот дядя Рауф сидел во дворе и наслаждался временем заслуженной пенсии – играл в нарды с другим соседом и следил за всем, что происходило в доме.

– Я слышал – вы крысу нашли вчера под полом, – сказал он, увидев меня.

– Да, нашли.

– Что-то не так в нашем доме. Кошки вот жмутся друг к другу, как будто они чего-то боятся, а крысы ходят туда-сюда, как у себя дома! У меня раньше – веришь?! – ни одной крысы не было, уже шестьдесят семь лет здесь живу, и ни одна крыса к нам в квартиру не заходила. В подвале были, да. А вчера в туалет захожу, смотрю – сидит одна, на меня смотрит. Хорошо, жена моя этого не видела. А потом ещё вторая вышла, рядом с первой села, и сидят, смотрят на меня. Шахла хала вон тоже жалуется, говорит, слышит, как они ночью бегают по комнате, боится из-под одеяла вылезти, а жарко! Однажды, когда я был маленький, у нас здесь соседка Мануш во дворе в кресле спала с открытым ртом, и крыса укусила её за язык. Так она и умерла. В вашей квартире жила, кстати.

– Какой ужас, – вежливо сказал я, а сам подумал: так вот что случилось с нашим привидением. А ещё я отчаянно попытался вообразить себе мотивацию существа, которое взяло на себя труд взгромоздиться на спящего человека и укусить его за язык. Не смог.

– Да, помню, странная была эта Мануш. – К моему ужасу, дядя Рауф, кажется, собрался предаться воспоминаниям о счастливом интернациональном детстве. – Она ни одного языка не знала.

– Как это?

– Вот так. По-русски говорила с трудом, твоя-моя, по-азербайджански – тоже. Как рот откроет – все вокруг мучаются, и она сама в первую очередь. Я один раз у другой соседки-армянки спросил – она, наверное, по-армянски умеет хорошо говорить, да? А тётя Эльза рукой так махнула: нет, говорит, по-армянски говорит точно так же. А с крысами вы там будьте поосторожней. Маме передай – пусть в гости заходит.

– Хорошо, спасибо!

Зарифа работает в частной фирме, специализирующейся на дизайне интерьеров, маленькой, но респектабельной. Из сотрудников там – пятеро девиц разной степени молодости и один утырок, у которого компьютерная мышь всегда измазана чем-то, похожим на засохшие сопли. В общем, неудивительно, что Зарифа не может найти себе мужика.

– Привет, братан! – крикнул тот самый единственный в офисе самец, увидев меня, и протянул для пожатия руку с нечистыми обгрызенными ногтями. Он всегда так фамильярно себя вёл со мной, как будто каждую пятницу мы вместе выпивали. На самом деле я его не знал и не желал знать.

– Привет, э-эм… – Я забыл его имя и поспешно, но с достоинством отступил в комнату, где работала сестра.

– Пришёл наконец. – Зарифа не стесняется быть сварливой даже на работе.

– Ну извини, телепортатор ты мне пока не подарила! – огрызнулся я. Эта реплика почему-то привела в восторг задастую Айгюль, которая разразилась непристойно громким звонким смехом – такой, наверное, раздавался в лучшие времена из портовых публичных домов. Раздосадованный, я отвернулся от неё.

Она считает себя очень прогрессивной, эта Айгюль. Но я готов навсегда отказаться от славы музыканта и пойти работать официантом за двести манатов в месяц, если она не выйдет замуж за того, кого ей выберут родители. А пока что она пытается закадрить меня, разумеется, у неё нет надежды на успех, но, как все недалёкие люди, она этого не понимает.

Я принялся за работу, а Айгюль распростёрла свои монументальные ягодицы по столу, за которым я сидел (самой ей, наверное, казалось, что она изящно присела на краешек), и сказала:

– На твоей страничке в Фейсбуке я видела, все пишут про твою смерть. Что э-э-э за дела?! У меня сердце взорвалось э-э… Зачем так шутишь?

– Это не шутка, – с достоинством ответил я, делая, как это назвала бы Айгюль, «зяхримарское» выражение лица, рассчитывая, что она поймёт намёк и отвалит. Но в случае с глупой женщиной, пытающейся понравиться, никакие расчёты не помогают.

– Ты с ума сошёл! – безапелляционно заявила она, вытаращив свои и без того слишком выпуклые глаза. – Такими вещами не шутят!

– А какими вещами шутят? – рассеянно спросил я, пытаясь сосредоточиться на компьютере, которому срочно требовалась реанимация.

– Странный, э-э-э, ты какой! – Базарная интонация её визгливого голоса привела меня в неожиданное бешенство, которого я от себя даже не ожидал. Почувствовав, как прилившая кровь обжигает изнутри моё лицо, я выдал:

– Зато ты совсем не странная. Ты самая обыкновенная. Когда у твоих родителей пропадёт надежда на то, что на тебе кто-нибудь женится по любви, они выдадут тебя замуж за твоего двоюродного брата, и ты станешь домохозяйкой, бросишь работу, растолстеешь, и муж запретит тебе общаться с подругами и будет тебе изменять.