Не по совести

С тех пор пошло обычное течение жизни, когда «девочки» успешно отрабатывали свое «рабочее время», не забывая делиться выручкой со своим безжалостным сутенером. Через пару недель поправилась Анжелика, которая сразу же вернулась к исполнению своих повседневных обязанностей. Кроме выплат бандитам, приличную сумму пришлось заплатить и за лечение Гордеевой, но, как долг, ей это не засчитали, прекрасно осознавая, что она, единственная из всех, приняла на себя общий удар и что такая драматичная неприятность могла случиться с каждой из остальных. Однако это были еще не все испытания, подстерегавшие близких подруг…

В один из погожих вечеров, спустившихся на город в самой середине июля, после окончания нелегкого дня (в этот раз ей пришлось обслужить сразу шесть человек, что случалось нечасто) Тагиева, переодевшись в обычные «шмотки», возвращалась пешком, пожелав прогуляться и восстановить силы, растраченные в ходе невероятно «трудной работы». Рабочий поселок Иванова всегда славился наличием множеством всяческих проулков, закоулков и пустынных лесопосадок. Так вот, следуя по одному такому «заросшему коридору» и скрываясь в тени зеленеющих насаждений, Азмира беспечно перебирала ногами, мысленно предаваясь никогда не оставлявшим ее мечтаниям; конечно, как и все последнее время, она думала о своем бывшем возлюбленном, так бессовестно оставившем ее после раскрытия ему ужасной тайны и всей своей подноготной. «“Мерзкий слизнякˮ, – думала она, вспоминая Андрея, – а ведь и я полюбила тебя очень сильно. Да, соглашусь, сначала я просто хотела вырваться с твоей помощью на свободу, распрощавшись навсегда с этой про́клятой жизнью, но потом сама не заметила, как стала испытывать к тебе самые теплые чувства. С тех пор многое изменилось, но, как бы там не случилось, я все равно не смогла бы жить по-другому, ведь сама злодейка-судьба заставила меня пойти по этой «грязной дороге», не оставив мне никакого иного выбора, ах! если бы я только росла в нормальной, счастливой, семье, то все могло бы произойти не так, и, возможно, тогда бы от меня не отвернулся любящий меня молодой человек… хм, интересно бы знать: где он сейчас?»

Вот так, продвигаясь по скрытой аллее и оставаясь наедине со своими печальными мыслями, прекрасная девушка не знала, что ее Андрей ничуть не меньше переживает из-за своего унизительного поступка, оказавшегося недостойным истинного мужчины; парень прекрасно осознавал, что действовал, как последний предатель, «заполоскав» девушке голову и отстранившись от нее, чуть только узнал о теневой стороне ее повседневной жизни, поддавшись на грозные угрозы папы-полковника. «Ведь не она же первая ко мне подошла, – терзали его изнутри совестливые мучения, – я сам долгое время добивался от нее хоть какого-нибудь небольшого внимания, а когда у меня все почти получилось, я, «последний мерзавец», струсил и, как улитка, спрятался в раковину; между прочим, такое непристойное поведение недостойно будущего офицера полиции, ведь если я начинаю жить с предательства и обмана, то что из меня в итоге выйдет в дальнейшем?» Это те мысли, касавшиеся чувства стыда, но были еще и душевные муки, которые также не оставляли этого юного еще человека. «А кроме того, – продолжал он свои размышления, – я люблю ее безгранично, в связи с чем вполне отчетливо понимаю, что жить без нее в дальнейшем я попросту не смогу… даже и не представляю, сможет ли после таких – и позора и низости – она когда-нибудь даровать мне прощение?» Все эти грустные размышления не давали молодому курсанту покоя, в результате чего он с трудом сдал экзамены, заработав лишь самые низкие баллы. Вместе с тем, в силу своей нерешительности, он никак не мог набраться мужества и первым подойти к желанной им девушке, чтобы просто взять да и от всей души перед ней повиниться; причина же его неуверенности была проста: он ни на секунду не смел надеяться, что такого незамысловатого, но вполне героического поступка с его стороны оказалось бы более чем достаточно, чтобы заслужить себе полное искупление.

В итоге, как уже сказано, размышляя в одно и тоже время об одном и том же, оба влюбленных друг в друга человека даже и не подозревали, что думают сейчас одинаково. Однако не одной только отвергнутой любовью были заняты в этот миг помыслы прекраснейшей девушки, ведь, если, скажем, брать во внимание четко спланированную и распределенную по годам жизнь молодого курсанта-оперативника, то, в отличии от него, ее будущее, после того как она невольно ступила на опаснейший путь проституции, являлось ей в крайней степени неопределенным и представлялось очень изогнутой «линией»; в результате мозг развратной деви́цы, не зацикливаясь на одной только печали, был еще и окутан страхом перед невозможностью вырваться из той жуткой, поганой и «распущенной грязи», в которой, так или иначе, она утопала все больше и больше.