Не навреди ему

Мне стоит придумать какой-то контраргумент, чтобы заглушить ее голос, но что, если она права? Это нормально, что я так боюсь? Я могу думать только о том, что сделаю не так. Он кажется таким хрупким, таким беспомощным, я боюсь, что могу его сломать, если неловко повернусь и лягу не под тем углом. Что, если я его уроню, когда он родится? Его маленькая шейка переломится, как фарфоровая. Я прокручиваю эту мысль в голове еще, и еще, и еще раз и могу думать только об этом. Удар. Хруст. Удар. Хруст.

Кто-то откашливается в другом конце комнаты.

Я подпрыгиваю, хватая одеяло, чтобы прикрыться.

В углу сидит Дэмиен и крутит между пальцами кольцо Рика; он, наверное, взял его с тумбочки, пока я спала.

– Что ты делала на складе, Мэггот?

Он не смотрит на меня. Кольцо поблескивает в лучах солнца, пробивающихся по контуру занавесок на окнах. И только когда эти отраженные лучи падают на мгновение на его лицо, я замечаю фиолетовый синяк у него под глазом. Он постоянно шмыгает носом после ночи на кокаине.

Я сажусь на кровати и пытаюсь оценить, какое у него настроение. Он нервно колотит ногой по ковру.

Он в ярости.

– Тебя били? – спрашиваю я.

– Отвечай на вопрос. Зачем ты поехала на склад, Мэггот?

– Я… не могу тебе сказать.

Он так быстро выпрыгивает из кресла, что у меня с губ слетает небольшой всхлип. Едва добравшись до кровати, он хватает меня за руки и наваливается на меня всем своим весом так, что начинает колыхаться матрас.

– Даже не вздумай на хер, – кричит он, и мне на лицо падают капли слюны. – Я говорил тебе не лезть, а ты все равно полезла. Думаешь, я боюсь фингала и синяков на ребрах? Мне повезло, что чего-то, блин, похуже не сделали!

– Отвали!

Он так сильно меня встряхивает, что у меня болтается голова, и снова опрокидывает меня на кровать, приблизив ко мне лицо. У него плохо пахнет изо рта.

– Ты должна была шантажировать эту бабу, а не устраивать ей гребаную экскурсию по территории наркокартеля. Да, вот так вот. Наркотики. Краденые машины – это просто прикрытие. Думаешь, они хотят, чтобы там шастали случайные люди? Если будешь задавать слишком много вопросов, они без зазрения совести тебе пулю в лоб пустят, – он поднимает левую руку и приставляет палец к моему лбу. – Поняла? Убьют тебя, убьют меня, убьют Рика. Ты этого хочешь, идиотка мелкая?

Свободной рукой я пихаю его в грудь и поднимаю ногу, чтобы пнуть, но он хватает меня за лодыжку и сдергивает с кровати. От удара об пол у меня звенит в позвоночнике. Я отчаянно хватаюсь за простыни, чтобы прикрыться.

– Никто не имеет права просто так подвергать меня и Рика опасности, – говорит он, хватая меня за подбородок. – Собирай манатки и вали.

Он отпихивает меня, как будто ему отвратительно даже прикасаться, и идет к двери.

– Отлично, мне больше денег достанется, – отвечаю я по-детски, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

Он отвечает жестоким смехом, в котором звучит злоба. Когда он закидывает назад голову, я вижу белый налет у него на языке и маленькие белые нимбы вокруг ноздрей. Он подходит ко мне и садится на корточки. Я отползаю, пока не упираюсь спиной в стену.

– Думаешь, я не понял, что ты собираешься свалить, как только наложишь свои воровские лапы на эти деньги?

Слезы теперь текут у меня рекой, огибают нос, увлажняют мне губы.

– Тогда зачем ты достал мне машину? Зачем помогал?

– Потому что ты моя сестренка, и я тебя любил, хотя знал, что ты снова используешь меня и дашь пинок под зад. Ты всегда так делаешь, Мэггот. Ты выжимаешь из людей все, что можешь, а потом сбегаешь к своей следующей жертве. Ну вот, ты взяла, что хотела, да? Так что вали и иди манипулировать каким-нибудь другим дебилом.

Он встает, пинает по дороге подушку, которая свалилась с кровати, и идет к двери.

– Манипулировать – долго слово учил?

Он снова оборачивается с красными щеками. Я шмыгаю носом и смахиваю слезы тыльной стороной ладони.

– У кого, как ты думаешь, я этому научилась? – заикаясь, говорю я. – Я росла с вами, с двумя пиявками. Ма ненавидела меня за то, что я пыталась кем-то стать в этой жизни, а ты ненавидишь за то, что я не взяла тебя с собой. Но зачем мне было это делать? Посмотри на себя. Кокаин вокруг ноздрей, когда еще полдень не пробило, и зрачки размером с гребаное колесо. Ты наркоман, Дэмиен. Ты прямо как она.

Глаза у него стекленеют; наконец мои слова действительно его ранили. Он сглатывает так, что у него подпрыгивает кадык.

– Ты что, правда думаешь, что ты лучше меня? – спрашивает он хриплым голосом. – Ты посмотри на себя. Ты шантажируешь мать, которая пытается вернуть своего сына, тебе грозит срок за то, что ты воровала у собственных друзей. И ты думаешь, что лучше меня, потому что я зарабатываю на жизнь как умею? Ты не лучше меня… ты хуже. – Он качает головой, смахивая слезу тыльной стороной ладони. – Одевайся, собирай шмотки и вали.

Он с такой силой захлопывает дверь, что трясутся стены.

Только оставшись одна, я позволяю слезам течь свободно. Я рыдаю, как маленькая девочка, выпутываясь из одеяла и натягивая на себя одежду.