Не навреди ему

«Я по-прежнему могу начать жизнь заново, – говорю я себе. – Это ничего не меняет. Меня по-прежнему посадят, если я не достану денег. Когда все это закончится, у меня будет пятьдесят штук, только теперь ничего не будет меня сдерживать. Я могу поменяться, могу стать лучше. Я не обязана быть как они».

Я делаю глубокий вдох через нос, чтобы успокоиться, и выдыхаю через рот.

– Да?

– Марго! – говорит Анна. – Они позвонили! Они это сделали!

Она плачет, но не так, как я. Это слезы чистой радости. Я слышу глубокое облегчение в ее голосе.

– Что? – Я шмыгаю носом. – Что они сделали?

– Шаббары. Зак у них.

Она издает какой-то звук, нечто среднее между всхлипом и смехом.

– Они передадут его сегодня вечером.

55

Рэйчел

Среда, 10 апреля 2019 года, 19:32

Они встретились у «Кэтлинс дайнер». Это на половине пути между школой и развязкой на М1, на которой Джефф съезжает к Рэдвуду.

Я ставлю на паузу, перематываю, включаю снова.

Они встретились у «Кэтлинс дайнер». Это на половине…

«Пауза». «Перемотка». «Плэй».

…У «Кэтлинс дайнер».

Выключаю диктофон и провожу руками по волосам. Она произнесла это так небрежно, что ни я, ни сержант Райан не обратили внимания. Доктор Джонс как будто расставляет маленькие ловушки, когда говорит: предложения с несколькими придаточными, фразы, которые по ее желанию могут предполагать одно, а на самом деле означают совсем другое. Все уже давно ушли домой, а я все еще сижу за своим столом, слушая записи и пытаясь зацепиться за малейшее мошенничество. Я недооценила, насколько она умна. Мы все ее недооценили.

Я перематываю запись вперед.

Как только мы убедимся, что Джейми именно там, где вы говорите, можно будет оставить этот вопрос.

Зак. Мальчика зовут Зак.

Меня выводит из задумчивости стук в дверь. В дверях стоит главный инспектор Джордж Уитмен.

– Сэр, я не знала, что вы все еще здесь.

– А я знал, что смогу тебя здесь найти, – отвечает он, подходя к моему столу. – Хотел с тобой поговорить.

О чем бы ни пошла речь, тот факт, что он дожидался, пока все уйдут домой, меня нервирует.

Я киваю на стул, он садится. Он, кажется, колеблется, прежде чем заговорить, язык его тела демонстрирует все признаки напряженности и отстраненности. Он коротко вздыхает и произносит:

– Я передал это дело Национальному агентству по борьбе с преступностью.

Я смотрю на него, открыв рот, бешенство захлестывает меня, как волна жара. Столько бессонных ночей, упорная работа, самоотдача, а он передает дело Национальному агентству по борьбе с преступностью! Я молчу, опасаясь слов, которые могут у меня вырваться.

– Смерть жертвы носит явные признаки работы организованной преступной группировки. Когда я показал дело своему контакту в Агентстве, он с уверенностью сказал, что стиль убийства совпадает с теми, которые они расследуют в связи с деятельностью одного наркосиндиката, они используют Рэдвуд как ворота в Лондон. Они гораздо лучше справятся с этим делом, чем мы.

– Ерунда. Мы их найдем, нам просто нужно больше времени.

– У нас больше нет времени, Конати. У нас нет подозреваемых, нет места преступления, нет оружия. И честно говоря, у нас нет ресурсов на то, чтобы гоняться за преступной группировкой, влияние которой простирается гораздо дальше Рэдвуда. Агентство работает c правоохранительными органами по всему миру. У тебя есть такие контакты?

Я смотрю на него, прикусив губу. Если я не закричу, то заплачу или что похуже.

– Есть или нет?

– Нет, – через силу говорю я. – Послушайте, у меня, может, нет подозреваемого, но я смотрю на это под углом, под которым не посмотрит Агентство.

– И какой же это угол? – спрашивает он, едва не закатывая глаза. – Мальчик?

– Да.

– Господи боже, Конати! Да проснись уже!

Я подпрыгиваю от этого окрика.

– Никто не заявлял о его исчезновении. Ни его мать, ни его отец, ни дядя. Ты думаешь, одна из самых уважаемых хирургов в стране порешила своего сына и теперь надеется, что никто не узнает?

– Вы считаете, что это совсем не подозрительно: хирург оперирует Ахмеда Шабира, операция заканчивается его смертью, и по чистой случайности она оказывается соседкой женщины, которую нашли в колодце мертвой без зубов и кончиков пальцев? Это тот самый Ахмед Шабир, который проводил кампанию по ужесточению контроля над распространением наркотиков в регионе и продавливал более суровые меры наказания в стране? Что прямо указывает на связь с организованной преступностью?

– Отличная история, – говорит он, не впечатлившись. – У тебя есть доказательства?

– Не для всего, конечно, но взгляните на это.

Я открываю папку на столе и кладу перед ним стоп-кадры с камеры.

– Это снимки были сделаны на пути Джеффа Данна в Корнуолл. Вы видите на них мальчика, сэр?

Он просматривает фотографии, складка у него на лбу постепенно разглаживается.