Не лги мне

Слишком поздно. Возможность сбежать испарилась быстрее, чем я успел произнести хоть слово.

Следующая минута длилась целую вечность. Чувства обострились до предела, на меня хлынули сотни ощущений одновременно, из которых разум лихорадочно пытался выделить самое важное. Вид с заднего двора: мамины розы, помидоры и огурцы – все цветут; черная перекопанная земля и голубое небо, залитое солнцем; стая скворцов, перелетающих с дерева на дерево; мох, свисающий с вечнозеленых дубов, и незнакомая машина – она не вписывалась в наш двор. Как мужчина, стоявший на пороге, не вписывался в наш дом.

Я, конечно, его знал, однако нечто в холодных глазах меня покоробило. В них не виднелось ни проблеска узнавания, ни человеческого тепла. Он казался чужаком. Я заметил в его руке пистолет, и меня накрыло диким ужасом. Рот открылся в беззвучном крике. Я невольно дернулся к маме в попытке ее защитить.

– Кто вы? – крикнула она, нахмурившись в замешательстве, до нее еще не дошла вся опасность ситуации. – Что вы делаете в моем…

– Какая жалость, – пробормотал мужчина, поцокав языком, а затем поднял пистолет.

Мир перед глазами взорвался, заревел в ушах так внезапно и громко, словно в дом на всей скорости врезался поезд. В нос ударил острый химический запах. Мама рухнула на пол, по ее белой рубашке стремительно расползалось красное пятно.

– Мама!

Я упал перед ней на колени, уставившись в побелевшее лицо и закрытые глаза. Невольно вскинул голову: теперь мужчина решительно направлял пистолет на меня. Палец нажал на спуск. В груди взорвалась дикая боль, и меня швырнуло на пол. В ушах громко зазвенело. Похоронный звон.

Ручьем хлынула кровь.

Я успел лишь отстраненно почувствовать, как меня пихнули в ребра, переворачивая обмякшее тело лицом к полу.

…Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я начал медленно приходить в себя, словно выбирался из зыбучих песков, безжалостно, упорно тянущих вниз. Вокруг царила жуткая тишина. Оглушающая. Что произошло?

Электрическим разрядом меня пронзил ужас, придав сил. Я приподнял тяжелую голову и оглядел комнату. Он ушел? Мужчина с пистолетом? Да, я остался один. Совсем один. Безумец бросил меня истекать кровью. Я вновь уронил голову на твердый пол. В мертвой тишине раздавался шум в ушах – сердце продолжало перекачивать кровь.

Мама умерла, я умирал… Должно быть, меня охватил шок, поскольку осознание этих фактов не вызвало никакого эмоционального отклика.

За считаные минуты всю мою семью стерли с лица земли. Чудовищность происходящего была сокрушительной.

Почему?

Какая-то бессмыслица. Хотелось свернуться калачиком и все вокруг забыть. Хотелось вернуться в прошлое, когда мама снимала меня в костюме и с бутоньеркой. Хотелось пойти на выпускной. На выпускной, в колледж, устроиться на работу… Я хотел того, чего уже не будет.

На полу лежал маленький белый цветок. Такой нежный, бархатистый… Как жаль, что Джори никогда не увидит свою бутоньерку.

Снаружи раздался шум машины, заезжавшей на подъездную дорожку. Без сомнения, вернулся тот мужчина: проверить, мертвы ли мы, и подчистить место преступления. Он избежит наказания. Никаких свидетелей, никаких ведущих к нему следов. Никаких объяснений, почему у него вдруг сорвало крышу и он превратился в убийцу.

Может, опасность угрожала и Джори? Нужно ее защитить, нужно сообщить ей, что у нее в семье – сумасшедший.

Видеозапись! Мама не сняла Бадди, однако он разговаривал. Джори обязательно узнает его. В ее сознании возникали цветные фигурки, уникальные для каждого голоса. Быть может, Бадди не заметил видеокамеры – если б заметил, то наверняка уже забрал бы.

В панике я оглядел пол в поисках устройства – ничего. Оставался лишь один вариант. Я перевернул окровавленное тело мамы – ее руки и шея болтались, как у тряпичной куклы, и меня сковал ужас. «Сделай вид, что все это – дурной сон», – велел я себе и продолжил. Действительно, оказалось, мама упала прямо на камеру. Горела красная лампочка записи, мигал индикатор батареи.

Послышались шаги по тропинке – тяжелые и решительные. Вспомнилось, как Бадди стоял перед нами, как неторопливо поднял руку с пистолетом и выстрелил в упор. Я прислушался. С ним был кто-то еще. Хотя они не разговаривали, мне и так было ясно, зачем они вернулись: нельзя разбрасываться трупами и уликами. Они вернулись, чтобы избавиться от меня и мамы. Только я не позволю им остаться безнаказанными.

Руки скользили по кровавой луже, но я сумел схватить устройство. Поднять его с пола было невероятно трудно – оно весило как мешок муки. Выдвинув нижний ящик книжного шкафа, я закинул видеокамеру внутрь.

Шаги приближались.

Из последних сил мне удалось захлопнуть ящик. Легкие и грудь горели адским пламенем; я закашлял кровью.

Ручка входной двери опустилась. Раздался скрип.

Глава 39 Тиган

Я нанесла еще один слой тоналки и уставилась на свое отражение в маленькой серебристой панели, выступающей в роли зеркала. Женский туалет в департаменте шерифа был тесным и плохо освещенным. Однако даже при тусклом освещении сквозь макияж проступали темные круги под глазами.