Не лги мне

Едва дедушка отпустил мою руку, я изо всех сил пнула Кэша в голень и попыталась вырваться. Тут же в левом плече взорвалась вспышка боли, послышался громкий щелчок. Вывих обжег, как раскаленная кочерга. Перехватило дыхание, в глазах помутилось. Я отчаянно закричала. Вскоре вернулся дедушка и связал мне руки за спиной, после перешел к лодыжкам, пока Кэш продолжал давить на вывихнутое плечо. Затем меня бросили на заднее сиденье пикапа. Дверца захлопнулась, как крышка гроба.

Кэш сел за руль и бросил назад кусок ткани:

– Заткнешь ей рот кляпом?

Не отвечая, дедушка схватил меня за подбородок. Я принялась остервенело крутить головой, и он залепил мне пощечину. Жгучая боль оглушила. Он запихал тряпку мне в рот, и я сразу начала задыхаться.

Дедушка толкнул меня на пол между сиденьями, и машина тронулась. Я постаралась собраться с мыслями. Нужно разработать план и определить местонахождение. Если удастся выбраться из машины живой, то я хотя бы пойму, в каком направлении бежать.

– Куда? – спросил Кэш у Бадди.

– Восемнадцатый.

Ответ мне ничего не говорил.

Пикап резко повернул направо, шины завизжали. Мы ехали по главной дороге вдоль пристани. Мимо проносились другие машины. С залива донесся гудок судна – вероятно, последняя из креветочных лодок ушла в открытый океан. Туристы и местные уже должны разъезжаться по домам.

Я с трудом попыталась подняться, чтобы постучать в окно и позвать на помощь, однако дедушка дернул меня за волосы, вырвав клок.

– Даже не смей, – пригрозил он.

– Прошу, хватит, – простонала я сквозь кляп.

Отпустив мои волосы, Бадди откинулся на спинку сиденья и с улыбкой помахал кому-то за окном.

В груди заныло при мысли о бабушке и брате, которые ждали меня дома. Сколько времени пройдет, прежде чем Ба решится позвонить в полицию? Без сомнения, слишком много. Бедный Зак… Когда меня не станет, а деменция полностью захватит сознание Ба, что будет с ним? Ему придется полагаться на доброту незнакомцев. Или же – от этой мысли сердце ушло в пятки – его опекуном назначат дедушку Бадди…

Ужас придавал решимости. Я была готова наплести что угодно, пусть даже актриса из меня никудышная.

Машина повернула налево. Мы направлялись в центр города.

– Держи. – Кэш бросил что-то на заднее сиденье. – Прикрой ее на всякий случай.

На меня накинули толстое шерстяное одеяло, колючее, воняющее пóтом и псиной. С каждым вдохом оно забивало нос. Вокруг царила тьма, как в гробу.

Снаружи доносились приглушенные голоса и смех, время от времени слышались протяжные гудки судов. Мне отчаянно захотелось оказаться на воле – вдохнуть свежего солоноватого воздуха, полюбоваться кораблями, украшенными национальными и разноцветными треугольными флагами, развевающимися на ветру.

Еще один поворот налево, и шум стал отдаляться.

– «Хвоста» нет? – спросил дедушка Бадди.

– Не, все в порядке.

Я подавила волну животного ужаса и постаралась сосредоточиться. Вероятно, мы двигались по кольцевой автостраде, ведущей к трассе на Мобил. Всего минуту спустя Кэш повернул налево. Вот только куда? С трассы уходили с десяток грунтовых дорог. Пикап вновь свернул и начал подпрыгивать на кочках. Колеса зарывались в рыхлую землю, а один раз угодили в яму, и я больно ударилась копчиком. Очевидно, дорога сузилась, поскольку кузов с противным визгом цеплял ветки, отчего в сознании вспыхивало пламя цвета индиго. Тот редкий звук, от которого тело сковывало спазматической болью.

Мы все больше отдалялись от цивилизации, и соответственно, от вероятности встретить людей. Внезапно пикап остановился. Сердце бешено заколотилось. Что теперь будет?

Дверца открылась, одеяло исчезло. Я на мгновение зажмурилась от яркого света, затем, прищурившись, взглянула на дедушку Бадди. Кэш грубо схватил меня под мышки, выволок из машины и бесцеремонно швырнул на землю. Несмотря на жуткую боль в вывихнутом плече, я поспешила откатиться от ног в жестких ботинках, опасаясь пинка.

– Не хочу ее таскать, она слишком тяжелая, – пробурчал дедушка.

Кэш встал надо мной, в руке сверкнуло лезвие. Он наклонился, и я задушенно вскрикнула, готовясь к новой боли. Кэш кровожадно ухмыльнулся, однако, вместо того чтобы вонзить нож в живот, потянулся к ногам, а затем ловким движением охотника разрезал веревку, сковывающую лодыжки.

– Ты ведь будешь хорошо себя вести, Джори? – спросил дедушка Бадди. Как ребенка, которого он вывел на прогулку. В его голосе даже проскользнула почти незаметная печаль, как у родителя, наказывающего свое чадо ради его же блага. – Не брыкайся.

Я коротко кивнула.

– И не кричи. Тебя никто не услышит.

Я вновь горячо закивала: не терпелось избавиться от кляпа. Дедушка взял у Кэша нож. От прикосновения холодного лезвия к щеке по спине побежали мурашки. Секунда – и повязка упала на землю. Я жадно глотала воздух, благодарная за крохотное милосердие.

Кэш потянулся к моей руке, и я отпрянула.

– Сама встану!

Впереди находился охотничий домик с табличкой на двери: «Туристическая база Энигмы, хижина № 18».

– Зайдем и поговорим, – велел дедушка Бадди.