Не хочу быть невестой!

Илотилас удивленно подняла взор от книги, которую одолжила в фамильной библиотеке Айнелиасов. Кто может к ней стучаться так поздно? На дворе давно ночь… Сердце тревожно сжалось, представляя, что к ней пришел Перси. Он мог заявить свои права на ее тело в любое время. Жених, нелюдь, аристократ… днем он уже дал ей понять, что с ним лучше не шутить. Ее губы до сих пор помнили тот поцелуй, а тело невольно вздрагивало от воспоминаний о грубых прикосновениях. Перси показал, что он – ее хозяин. Так или иначе, но подобное заявление не было лишено смысла, свадьба – лишь вопрос времени. - Илотилас, девочка, ты спишь? – знакомый голос позволил расслабиться, легко спрыгнув с кровати, девушка подошла к массивной дубовой двери, протягивая пальцы к золоченой ручке. С ладони сошли красные искры, позволяя створке приоткрыться. Очень интересная система пропуска, в который раз заметила Тили, делая себе заметку на будущее более глубоко изучить вопрос устройства заговоренных проемов. - Леди Киара? - Прости, если помешала, – заходя в покои, демоница притворила за собой дверь. – Мне показалось, что ты была чем-то обеспокоена за ужином… Персиваль сделал что-то, что тебе не пришлось по душе? Только скажи, и я поговорю с сыном, он не имеет права обижать тебя. Тили покраснела. Ее смятение было так заметно? А ведь она думала, что вела себя непринужденно, стараясь меньше обращать внимание на пламенные взоры в свой адрес от сидящего напротив мужчины. Каждый его жест, каждое слово отзывалось в теле непонятной дрожью. Словно он говорил лишь для того, чтобы наполнить пространство своим тембром, заставить ее впитать в себя звучание в попытках свыкнуться с мыслью, что именно его голос будет в будущем преследовать ее повсюду. А руки… после довольно грубых объятий она замечала за собой повышенное внимание к его кистям, с небрежной легкостью разделывающим столовым серебром мясо. Длинные пальцы, коротко подстриженные ногти, это были руки аристократа, однако она заметила мозоли с внутренней стороны ладони, словно Персиваль часто прибегал к работам, которые требовали именно ручного труда. Но даже если так, почему он не залечивал столь явный признак отхождения от норм, в которые он сам себя загонял? И что это за труд?.. В голове складывалась нелицеприятная картина: подобные следы могли оставлять кожаные ремни, значит, он держал кого-то в поводе? Животное ли? Или же связывание необузданного существа было намеком на его предпочтения в более агрессивной манере постельных игр? Перси знал, как можно искусно обходить грань боли и наслаждения?.. Гисхильдис, о чем она думает! Не хватало еще представлять возможное времяпрепровождение с завязыванием рук и плеткой совместно с Персивалем! Пускай в ее воображении подобная картина и возникала, когда она представляла, как проникает в дом Кристафора и сталкивается нос к носу с ректором. Хотя в прошлый раз из средств принуждения были путы, стягивающие запястья… да и не особо ее пришлось уговаривать, тело выдало свое желание, стоило лишь мужчинам начать действие. Перси… может ли он быть ласков? Верилось с трудом. Тили улыбнулась внимательной женщине, покачав головой. - Спасибо, геуна Киара, все в порядке. Я… я уверена, что мы найдем общий язык с вашим сыном. Леди Айнелиас вздохнула и прикрыла глаза.