Не хочу быть невестой!

- Но ты же сам говорил, что не собирался жениться! На губах демона расцвела ухмылка. - Стоило узнать тебя получше, чтобы понять, как я ошибался, – он сделал еще шаг, и Тили уткнулась в стену, ощутив за спиной камень. - Но… ты еще не узнал. Я… у меня ужасный характер! Я не выезжала в свет последние несколько лет, и… Он приблизился практически вплотную, опираясь рукой о поверхность возле ее плеча. - Твои манеры действительно оставляют желать лучшего, как и острый язычок, что так и норовит выдасть какую-нибудь глупость, – его взор опустился до ее губ. – Но я это исправлю. Ты станешь образцовой женой, – Тили, стараясь унять панику и надеясь, что яростный стук сердца не разносится по всему коридору, попыталась поднырнуть под его локтем, да Перси жестко схватил ее за плечи, заставив вернуться в исходную позицию. Его хватка была железной. Пальцы больно впивались в нежную кожу, наверняка оставляя синяки, но мужчина не замечал, как на секунду скривилось ее лицо. - Запомни, Илотилас, я не позволю тебе выставлять меня на посмешище. Ты – моя невеста, и все, что ты делаешь, эхом сказывается на моей репутации, – его голос был до ужаса спокоен. Перси говорил тихо, но в каждом слове, каждом звуке слышалась угроза. И не дай Гисхильдис ей действительно перейти ему дорогу! - Я требую, чтобы с этого дня ты перестала общаться с другими мужчинами. Я видел, как на тебя смотрели в Академии, тогда, на балу. Видел, как они пожирали глазами твою полуобнаженную грудь, – он разжал правую кисть, перемещая ладонь на объект обсуждения. – Без моего разрешения тебе нельзя показываться на людях в столь откровенных нарядах. - Но Персиваль, я же адептка! – стараясь не дать в голосе появиться паническим ноткам, Тили попыталась докричаться до здравого смысла. – Я учусь, и меня окружают не только девушки, на моем потоке не один десяток мужчин, я не могу игнорировать обращенные ко мне вопросы… - Замолчи. Тили прикусила язык. Этот мужчина, что сейчас лениво поглаживал ее грудь через ткань платья, казалось, был высечен из мрамора. На его лице не проскочила ни одна эмоция, словно он нацепил маску. И голос, лишенный всяческих красок, лишь усиливал впечатление, будто перед ней ожившая статуя. Если бы не горящие холодной сталью глаза. И жесткие пальцы, которые, казалось, хотели оставить на ее теле следы. Метки. Указание на то, что она принадлежит ему. Молчаливое напоминание о том, что он – ее хозяин. - Если я узнаю, что ты позволила по отношению к себе кому-то из этих сопливых мальчишек большее, чем дружеское общение на учебные темы, – он сжал холмик, и Тили резко втянула в себя воздух сквозь плотно сжатые зубы, – им не поздоровится. А с тобой, – маска дрогнула, вновь являя ухмылку, – я проведу длительную... беседу. И поверь, она тебе не понравится. Он ее пугал. Хотелось оттолкнуть этого псевдо-Криса, а на очередное указание об их помолвке выплюнуть в лицо: «Не хочу быть твоей невестой!». Только не его. Тили снова дернулась, пытаясь скинуть с себя загребущие руки, но Персиваль отбил ее попытки, словно она была не более, чем назойливой мошкой. Этот мужчина был силен. Возможно, не такой сильный, как старший брат, но точно уж сильнее ее. Разумеется, ведь он прожил больше. У него, как у всех представителей их народа, могущество зависит от приближения к трехсотлетнему рубежу, совершеннолетию, которое приходится на пик Силы. И пусть до королевской семьи, где концентрация Сил в тысячный рубеж (момент получения высшими демонами своей максимальной Энергии, которая после преодоления этой отметки только укрепляется) превосходит в сотни раз то, что обычные демоны получают на третье столетие, им далеко, но Перси уже перешагнул эту черту. А ей ждать вступления в Силу еще больше полувека. Слишком долго. - Надеюсь, ты будешь хорошей девочкой, и не станешь меня злить, – легко касаясь ее лица, оглаживая щеку, Перси склонил голову в бок, изучая выражение ее глаз. А там было, на что посмотреть! И Тили готова была высказать этому надменному снобу, решившему, что он пуп мира, кем он является на самом деле! Она открыла уже рот, как этот самый сноб подался вперед, завладевая ее губами. Поцелуй не был нежным. Он словно наказывал ее. За попытку образумить? За то, что она посмела сказать слово поперек его доводам? Он сминал ее губы, теснее прижимаясь телом, давая прочувствовать скрытые под тканью мышцы. Его грудь была твердой, что всячески не вязалось с образом изнеженного аристократа, и это пугало еще больше. Персиваль уделял физическим нагрузкам должное внимание? А что еще он делает в свободное от светских мероприятий время? О чем еще она не ведает? Он застал ее врасплох, и она не успела стиснуть зубы, отчего язык лорда тут же ворвался в ее рот, принимаясь изучать. Его напор был дерзким, страстным, но почему-то совсем не возбуждал. Возможно, причиной тому необъяснимый трепет перед этим мужчиной, возможно, попытка загасить в себе страх вперемешку с возмущением. А может, ей просто не доставало поцелуев другого брата. Того, что сейчас был далеко.