Не хочу быть невестой!

Тили шла и обдумывала услышанное, ведь понимала, что подобные случаи в прошлом были не столь редки. Грубая сила решала многое. Перси почему-то горько усмехнулся, остановившись у одного из портретов. На нем были изображены двое: миниатюрная шатенка с голубыми очами и стоящий за ее спиной мужчина. Он держал ее подбородок в своей руке, запрокидывая голову для поцелуя, отчего пшеничного цвета волосы падали на глаза, не позволяя рассмотреть портрет подробнее. Лишь волевой подбородок и чуть приоткрытые губы, стремящиеся испить сладость губ находящейся рядом с ним девушки. - Идиам выбрала Леона, – запрокидывая голову к картине, изрек Перси. – Она пошла против навязанных обществом правил. Дедушка Леон был тем поверженным. Тили удивленно уставилась на Персиваля. Он только что признал, что его предок был в чем-то плох?.. Перси? Тот, кто, казалось, всегда делал упор именно на безукоризненности? И ведь в его словах звучало… уважение? - Геуна Идиам влюбилась в геуна Леона? Персиваль кивнул. - Не сразу. Вначале ею двигало просто чувство жалости, как я думаю. Она видела, на что готов был этот мужчина. Как он дрался, не боясь за свое здоровье, хотя заведомо знал, что противник сильнее, – Перси повернулся к ней. – Целеустремленность – фамильное качество нашей семьи, Тили. Все мужчины рода Айнелиас, желая получить то, о чем они грезят, готовы идти до конца. Почему он смотрит на нее так… пронизывающе? Хочется скрыться от стальных глаз. Убежать. Найти спасение… за спиной Криса. Эти двое, демоны, братья, практически близнецы по внешности, но один заставляет кровь в жилах стынуть, второй ее может в мгновение вскипятить. Почему они так похожи, что в темноте можно не разобрать, кто стоит рядом? Что за усмешка судьбы? Ведь если Перси будет молчать, в задумчивости отвернувшись от нее, его профиль наполнит сердце щемящей болью. Такой знакомый, такой… родной? Тили испугалась внезапного признания самой себе. Она же хочет наказать Кристафора! И решила идти до конца, чтобы он понял, насколько она была обижена, прочувствовал… но почему тогда, при мыслях о нем, на душе становилось теплее? Почему она хотела прикоснуться к нему? Обнять? Просто услышать голос…

Игра контрастов? Персиваль, заметив, как ее щеки невольно окрасил румянец, ухмыльнулся. - И ты это поймешь, Илотилас. Она вздрогнула. Что он хочет сказать? Что будет ломать ее? Перевоспитывать, чтобы она стала добропорядочной леди? Тихой, незаметной тенью своего блистательного мужа? - Лорд Айнелиас… - Я же позволил тебе называть меня по имени. - Персиваль, возможно, ты все-таки передумаешь?.. Брюнет вскинул бровь. - О чем ты? Ну да, конечно, не понимает! Ей пришлось мысленно посчитать до пяти, чтобы не огрызнуться. - Наша помолвка. Я уже говорила, что это затея родителей… - Нет. Ты моя, Илотилас. А свое я не привык отпускать, – он придвинулся к ней ближе, заставляя отступать, вот только проблема: картина, на которую они любовались, висела в самом в углу, и Перси теснил ее практически в тупик.