Не хочу быть невестой!

Но стоило лишь ему моргнуть, все вернулось на круги своя. Выпрямившись, бефар схватил ее в объятья, и принялся целовать. Так, будто пытался в этом поцелуе высказать то, на что не хватало слов. Сладко, долго, томно и безумно остро. Он целовал ее, будто хотел… поблагодарить? За слова? За чувства? За то, что она была рядом? Казалось, за все сразу. Они целовались посреди камней его отчего дома, и в какой-то момент Исми поймала себя на мысли, что с легкостью могла бы представить его, кареглазого шатена с широким разворотом плеч и озорной улыбкой, что с легкостью разрубал дрова для высокого камина, собирая древесные остатки и перенося их под крышу небольшого сарая. Картинка была такой яркой и четкой, что в какой-то момент Каисмика действительно вообразила, что чувствует под руками его руки, человеческие, лишенные длинных когтей и устрашающих шипов, мягкие и манящие. Она будто видела, как эти руки раз за разом вычерчивают на каменном полу непонятные ей символы, заключенные в круг, а с губ срывается речитатив со сложным заклинанием. Также быстро, как подобные образы возникли, также быстро они и исчезли, но засели в памяти надолго. И, как оказалось впоследствии, не зря. Прошли месяцы, прежде чем Исми вспомнила о пасах, которые делал Лифанор в своем человеческом обличье, и причина, по которой девушке пришлось вспоминать о подобном, увы, оказалась более, чем трагичной. Лифанора ранили, намного серьезнее, чем тогда, годы назад, когда ей пришлось в стенах старого храма взывать к чарам, что передала ей сестра. И ранил ни кто-нибудь из магов, а такой же бефар. Монстр, которому не пришлось по вкусу, что его собрат якшается с «человеческим отродьем». Он напал на них со спины, и если бы не мгновенная реакция Лифанора, первым же ударом длинные когти разрезали бы ее тело пополам. А так лишь натолкнулись на непробиваемую броню разозленного бефара. Их бой, взметающий в воздух комья земли, выкорчевывающий деревья и разметающий по округе камни, что крошились в мелкую крошку, навсегда запечатлелся в ее памяти. Тогда, не отдавая себе отчета в своих действиях, Исми упала на колени, начав чертить круг и вписанные в него ломанные линии, прочерчивая вдоль них рунические письмена. Но почему-то в последний момент добавила несколько своих, из области ведения Бога врачевания, стараясь вписать в заклинание не только сакральный смысл, выражающийся в призыве кого-то могущественного (а ведь ей стало ясно, что тот ритуал, проводимый в подвале собственного дома, был ничем иным, как вызовом Меарра), но и путы контроля, сдерживаемые кровяные потоки во время целительства. Ею руководила скорее интуиция, которая со времени встречи с Лифанором ни разу не подвела, нежели доводы разума и понимание того, что же именно она собирается делать. Слова мертвого языка слетали с потрескавшихся губ и казались чужими. Печать, в спешке нарисованная на земле, засветилась слабым кровавым цветом, в центре, где красовались символы Лорлада, отливая серебром. И в тот же миг противник Лифанора остановился, под его ногами образовался точно такой же круг, а недоуменный взгляд и протянутые вперед руки наткнулись на невидимую стену. Лифанор, к тому моменту тяжело раненый, в изнеможении пал, тяжело поднимая и опуская грудь, и с каждым его вдохом изо рта вырывалась багряная кровь.

Не понимая, что следует делать, Исми, увидев, что ее любимый пал от рук врага, в отчаянии закричала, ударяя кулаками о нарисованные символы. Тот бефар, что оказался пленен ее непонятным заклятием, взвыл от боли и схватился за голову. - Исчезни с глаз моих! – выплюнула девушка, и круг засиял, заставляя зажмуриться. Когда же Каисмика открыла глаза, на месте коленопреклонённого бефара была лишь выжженная земля, с которой поднимался черный дым. Бросившись к Лифанору, Исми с ужасом, отражающимся в ее распахнутых глазах цвета закатного неба, поняла: ее сил не хватит, чтобы спасти его. Слезы сами собой полились из глаз, а руки безуспешно пытались влить в умирающее тело собственную Энергию. Лифанор, с трудом разлепив глаза, печально улыбнулся. - Я рад, что ты цела и невредима. - Но ты… Лифанор! Зачем, зачем ты встал на мою защиту? Мы могли убежать, скрыться, он бы нас не нагнал! - Глупенькая. Бефары, почуяв добычу, никогда не отступятся от цели. А его целью была ты, – он поморщился от боли и зашелся в кашле, с губ на подбородок потекла кровь. – Я не мог позволить ему навредить тебе…