Не измени себе

— Не разрешаю! — взорвался главный. — Вы начальник цеха, и цех вам бросать никто не позволит.

Пока спорили, шумели, железнодорожники восстановили путь и эшелону дали отправление. Где-то, не так далеко, слышалась пальба, но никто не придавал ей значения. Дроздову все-таки удалось убедить руководство в разумности предлагаемого варианта. И когда состав, набирая скорость, пополз дальше на север, Борис — и вместе с ним молодой слесарь Витя Басов — шагали уже через лес к шоссе, чтобы с попутной машиной добраться до завода.

Было раннее утро. Рассвет наступал стылый, серый, и после тепла вагона Бориса познабливало. Не успели они выйти из леска и подняться вверх из лощины, как вдруг неподалеку что-то оглушительно грохнуло. Засвистели пули. И не поймешь, откуда стреляли. Но больше всего было непонятно, кто же все-таки мог по ним стрелять?

Они бросились на землю и, когда страх мало-помалу отступил, осмотрелись. Они лежали на вершине бугра, а внизу, буквально в двухстах метрах от них, тянулась свежеотрытая противотанковая траншея, вдоль которой заняли оборону люди, кто в шинелях, а кто в пальто. На них катили танки с черными крестами, за танками шла пехота.

— Немцы! — в ужасе закричал Витя Басов.

Борис почувствовал, как ему будто наждаком провели по спине. Надо было что-то делать. Но что?

Справа от них застучал ручной пулемет, потом его очереди послышались чуть левее. Парнишка в разодранной шинели ловко косил немецких автоматчиков, не давая им перебраться через противотанковый ров — немцы, видимо, хотели зайти с тыла. Рядом с ним стрелял из винтовки — чуть постарше, черноголовый, видно очень веселый человек, он что-то кричал и смеялся, и тот, с пулеметом, отзывался ему смехом.

Но вдруг неподалеку от них взметнулся фонтан взрыва. Произошло непонятное и страшное: голова чернявого человека отлетела. Подхватив пулемет и сумку с дисками, парень с криком помчался к лесу, приближаясь к тому месту, где лежали Борис и Витя Басов. Вот он перебежал поляну и скрылся в лесу. Его преследовали шестеро автоматчиков. Они не видели парня и потому палили, не жалея патронов. Вот немцы выскочили на поляну, совсем недалеко от Бориса. Парнишка открыл по ним огонь из-за кустов. И тут раздался оглушительный взрыв, автоматчиков в одно мгновение разметало. Что произошло, Борис не понял, может быть, пуля угодила в неразорвавшийся снаряд… А парнишка, уже без пулемета, зачем-то прижимая к себе диски, наверное ничего не видя, мчался к траншее, за которой накапливались цепи немцев.

Борис бросился ему наперерез. Нагнал, схватил за полу шинели. От неожиданности парень споткнулся и упал. Его начала мучить тошнота, но пулеметный диск он все так же крепко прижимал к себе. Борис приподнял его голову и, вытащив из своего кармана бутылку, попытался влить ему в рот воды.

— Не жми зубами, не жми. Раздавишь, стекло, — крикнул Борис ожадневшему к воде парню. — Пей спокойно. Вот так, вот так. Ну… полегче стало?

Тот посмотрел на Бориса осмысленным взглядом и стал внимательно его рассматривать. Явно пытался вспомнить — кто такой.

— Вставай, вставай, паренек. Нам скорей к дороге надо — и в Москву. Ну? Тебя как зовут?

— Чулков я… Денис.

— А меня Борис, Дроздов. Здорово вы им влепили. Слышишь? Покатилась немчура!

Денис хотел встать, но тут же упал, схватившись рукой за голову. Сомнений не оставалось: его контузило.

Подбежал Витя Басов, вдвоем потащили парня к шоссе, которое теперь уже было недалеко.

Но вот Чулков резко дернулся, завозился.

— Что ж вы меня, как теленка молочного… — послышалось сзади. — Спустите. Тяжело же…

— Подумаешь, тяжесть! Молчи, когда несут!

Чулков возразил:

— Не… так не годится…

И, обхватив за шею Бориса и Витю, упрямо заковылял рядом заплетающимися ногами.

Вот наконец и шоссе. Всегда оживленное, оно было сейчас пустынно. Выбрались на проезжую часть. Борис увидел вдалеке выворачивающую из леса полуторку, направлявшуюся в сторону Москвы. Призывно замахали руками. Машина, скрипнув тормозами, остановилась.

Их подхватили и втянули в кузов. Дениса пристроили у кабины, его опять тошнило.

— Контузило парня, видишь, как мается, — сказал пожилой мужчина. — Где вы его подобрали? Мы искали его среди живых и среди убитых. Кто бы думал, что так получится. Рыли противотанковый ров, а тут вдруг — танки. Правда, еще ночью оружие выдали: военные подошли, прорвались из окружения. Но чтобы — бой, такого и не ожидали.

Мужчина замолчал, укрыл Чулкова мешковиной.

— А наш эшелон со станками разбомбило, — отозвался Борис. — Вот мы с товарищем на завод подались, да в этот ад кромешный попали. Как раз на взгорок вышли, за рвом. Тут и началось. Весь бой как на ладони…

— С холма, значит, все и видели?

— Говорю, как на ладони! И малец этот, — показал Борис на Чулкова, — немало покосил из своего пулемета.

— А старшой-то наш, от райкома, — вмешался третий, в теплом пальто с каракулем, — говорил, будто немцы взорвали Чулкова. А Чулков… вот он, живехонек! Хорошо бы сообщить ему.

— Захарычу руку осколком оторвало… — отозвался пожилой. — Половина наших, поди, полегли. Но все же не дали пройти аспидам.