Не дай мне упасть

– А как насчет тебя?

– А что я?

– Я думал… – Он хотел сказать что-то еще, но потом пожал плечами. – Не важно.

Я уже собиралась надавить, чтобы он договаривал, но почувствовала, как кто-то похлопал меня по плечу. Я обернулась и увидела молодую пару, лет под тридцать. Парень с короткими темными волосами и хипстерскими очками в черной оправе – этакий Бадди Холли – и девушка с длинной рыжей шевелюрой и в богемного вида платье, усыпанном цветами.

– Мисс Доусон? – позвал парень. Ему приходилось повышать голос, чтобы перекричать джазовое трио, которое сейчас играло на сцене. – Меня зовут Грант Олсен. Это моя сестра Фиби.

– Приятно познакомиться, – вежливо улыбнулась я. Грант молчал. Я перевела взгляд с одного на другого, и моя улыбка начала таять. Фиби толкнула брата локтем в бок.

– Говори, – прошипела она.

– Э-э, ну да. – Грант поправил очки. – У нас небольшая студия звукозаписи.

– Если честно, то маленькая, – добавила Фиби, – но тем не менее все законно.

– Да, э-э… законно. – Грант порылся в кармане в поисках визитной карточки и протянул ее мне.

– Я звукорежиссер, – сообщила Фиби. – Уделишь нам минутку? Угостить тебя выпивкой?

Я согласилась на первое, но отказалась от второго. Мы сидели за маленьким столиком, где Олсены описывали свою студию и рассказывали о планах раскрутки местных инди-артистов.

– Нам очень нравится твоя музыка, – сказал Грант, поправляя очки на носу, – и голос. Лирика. Они уникальны. И очень трогательны.

– Ты словно ребенок Брэнди Карлайл и Адель, – вступила Фиби.

– О нет, – произнесла я, качая головой, – это очень мило с твоей стороны, но…

– Но это правда, – заявила Фиби, выуживая вишенку из своего бокала. – Отличный вокал и эмоциональная лирика. Бомбическая комбинация. – Она откусила вишенку и направила стебель на меня. – Ты же раньше играла в Rapid Confession.

– Это было целую жизнь назад, – ответила я. – И больше я не хочу играть там. Теперь у меня свои дела. У группы свои.

Она обменялась взглядами с братом, а потом Грант произнес:

– Честно говоря, мы хотим помочь тебе заниматься своими делами. Мы заметили, что до концертов ты не продаешь компакт-диски, и не смогли найти ни одного цифрового трека.

– Потому что у меня их нет.

– Мы бы хотели это изменить.

Мы проговорили около часа. Грант и Фиби планировали, как мне записать и выпустить альбом – все песни, которые я играла в клубах. Он мог бы продаваться как в цифровом варианте, так и в виде компакт-диска.

– Давай завтра устроим тебе экскурсию по нашей студии? – предложил Грант в конце разговора и поднял руки вверх. – Или позже на этой неделе? Я не давлю. Никаких обязательств. Просто приезжай и посмотри.

Я вертела в руках пустой стакан из-под минеральной воды. Я никогда не рассматривала свои композиции с точки зрения аудитории. Перспектива записи и последующего их прослушивания до странного пугали меня. Было бы легко отказаться. Легко сказать: «Спасибо, но нет, спасибо, я и так счастлива».

Однако я не была счастлива.

И делать то, чего боишься, возможно, единственный способ почувствовать себя лучше. Мне не нужны были карты таро, чтобы понять это.

– Мне подходит завтра, – сообщила я Гранту и Фиби, – зачем ждать?

Олсены вовсе не лгали. Их студия оказалась крошечной, но в то же время чувствовалось, что здесь работают профи. Она походила на студию, где перед гастролями записывались Rapid Confession, только в миниатюре. Темный прямоугольник без окон, разделенный стеклом на два помещения. В зоне записи едва ли хватило бы места для группы, но она вполне могла вместить одну цыпочку на табуретке с гитарой. По другую сторону стекла половину пространства занимал звуковой пульт – огромное количество ручек, кнопок, ползунков и других штук, о предназначении которых я понятия не имела.

Почти все стены студии пестрели от плакатов инди-шоу и групп, в то время как пенистый темно-серый материал, похожий на внутренности коробок с яйцами, покрывал стены в отсеке для записи. Помещение насквозь пропахло ладаном. Атмосфера в этом месте сразу же мне понравилась.

Грант потер затылок и мрачно посмотрел на сестру.

– Я знаю, что здесь тесно, и все время говорю Фиби, чтобы она не увлекалась благовониями…

– Начни пользоваться дезодорантом, и я подумаю об этом, – отрезала Фиби.

– Я пользуюсь дезодорантом. Господи, зачем говорить нечто подобное в присутствии потенциального клиента?

Они вполголоса препирались друг с другом, пока я не отстегнула гитарный футляр и не бросила его на пол. Тогда они перестали спорить и уставились на меня.

– Итак, – поинтересовалась я, глубоко вздохнув, – когда начинаем?

После возвращения домой я свернулась вокруг шара-вселенной и рассказала Джоне о всех своих новостях.

– Может быть, это пойдет мне на пользу, – рассуждала я. Обычно во время таких бесед я держала в руке бокал. Теперь вместо этого я крепче сжимала подарок Джоны. – А может, и нет. Видишь ли, эти песни… Я никогда не слышала их со стороны. А что, если это будет слишком больно и тяжело?

Это уже стало слишком тяжело.

Я вытерла слезы.