Не быть волшебником

– Нет, – мотнул мордой волчонок, – прозвище вполне приемлемое. К тому же его уменьшительно-ласкательная форма показывает вашу привязанность ко мне. Что, повторюсь, очень мило. А по поводу сего волшебного предмета, чьи свойства вас поставили в тупик, тут все очень просто. Шарик – это призма, реальное воплощение энтелехии как завершенного действия и способа видеть мир.

– Чего? – не понял Костя, хотя видел, что не понял не только он.

– Как же вам объяснить, – стушевался волчонок.

– Не надо нам ничего объяснять, – возмутился Трюфель, – и так ты нам мозг наизнанку вывернул. Лучше скажи, как это нам может помочь.

– Ну, если сильно упрощая, буквально до примитивного уровня, то помочь это может так. Тебе ведь, Костя, надо стянуть мироколицу, чтобы уменьшить количество дверей. А для этого надо уменьшить свой мир. А как можно физически уменьшить то, что изначально создано огромным? Только изменив взгляд на этот мир. Допустим, твой мир, со всеми вселенными и галактиками, имеет форму шара. Так почему бы тебе не представить, что этот шар может занимать в пространстве совсем мало места. А чтобы представлять было легче, у нас есть прекрасный подарок Кочегара, в который мы можем физически поместить твой придуманный мир. Это же элементарно.

– Да уж, – вздохнул Костя, беря в руки хрустальный шарик, – элементарно. И как мне это сделать?

– А как ты создавал свои миры? Ты это делал при помощи воображения. Вот и представь, что весь твой мир оказывается внутри этого шарика.

– А у меня получится?

– А ты попробуй.

– Только это… как его, – резко поднялся на лапы кот. – Ты подожди, пока мы не отойдем. Мало ли, чего сейчас начнется.

– Правильно, – кивнул Костя, – лучше вам всем отойти.

– У тебя все получится, Костя, – сказала летунья, ободряюще сжав плечо подростка.

Костя остался один, наедине с маленьким шариком.

Легко сказать – представь. Это не кресло какое-нибудь вообразить или деревце с листочками. Впрочем, в первый раз и кресло создавать было непросто, а уж живое дерево и подавно. Костя постарался сконцентрироваться, не отвлекаясь на внешние раздражители и мысли. Когда он создавал мир, это был процесс наращивания; он словно видел, как его поляна удаляется и оказывается на большой планете, которая кружит вокруг солнца, где есть другие планеты и есть другие солнца, которые образуют системы и галактики, которые складываются в бескрайнее полотно космоса. Теперь Костя видел иначе. Он представил, как это огромное полотно космоса отдаляется, становясь маленьким шариком, который находится у него в руках. Вокруг что-то шумело, искрилось, с ума сходили законы физики и ученые. И вдруг в секунду все это закончилось. Костя поставил шарик перед собой, к нему подбежали друзья.

– Как ты? – первая подбежала летунья.

– Ну что, получилось? – спросил Трюфель.

И лишь Черныш не задавал вопросов, лишь водил своим волчьим носом из стороны в сторону, медленно приближаясь к компании.

– Я думаю, получилось, – сказал Костя и показал на шарик, который стал черным.

– Удивительно, – сказала летунья. – Такой огромный мир поместился в такой маленький шарик.

– Человеки, – важно заявил Черныш, – когда вы поймете, что размер не существенен. Что важное и ценное может оказаться очень маленьким.

– Так, – разозлился Трюфель, – надоели вы мне все со своей философией. Если все получилось, может, пойдем уже тогда искать нужную дверь?

– Ты прав, Трюфель, – сказал, поднимаясь, Костя, – пошли.

Оказавшись в мироколице, друзья сразу увидели изменения.

– Их три, – констатировал кот.

– Действительно, три, – согласился Костя.

– Но почему их три? – удивилась Ариэль. – Должна же быть одна.

– Видимо, мы все еще недостаточно уменьшили мир, – ответил всем Черныш.

– Достаточно мы его уменьшили, – проворчал кот. – Три – это уже не бесконечное число. Три вполне можно открыть по очереди.

– А если за одной из них опять что-то жуткое, – передернулся Костя. – Хотелось бы конкретики.

– Послушайте, – скала летунья, – у нас все равно нет других вариантов. Давайте откроем их все.

– Не хотелось бы, – настаивал Костя, вспоминая что-то неприятное, что он увидел за одной из дверей.

– Может, тогда постучим? – предложил Черныш. – Я думаю, в качество метода сбора информации это отличный вариант. Постучим и посмотрим, что будет. Тем более что открыть нам может только пограничник.

– А уголек дело говорит, – поддержал инициативу кот, – в конце концов, это просто вежливость.

– Ну давайте попробуем, – согласился Константин, – теперь я понимаю, зачем нас в школе учили стучаться. Оказывается, полезный навык.

– Почти волшебный, – согласился кот, – и очень редкий.

Костя постучал в первую дверь.

– А сколько надо стучать? – спросил он, после того как ничего не услышал.

– А думаю, трех раз достаточно, – ответил Черныш. – Один стук – никто не заметит, от двух может развиться импульсивно-компульсивный синдром, а три – лаконично, завершенно и понятно, что ты чего-то хочешь.

Костя постучал в другую дверь.

– А стучать надо громко? – снова спросил он, когда ему опять никто не открыл.