– Ну, – усмехнулась скульпторша, – есть магия и подревнее. Если магия поединков говорит о незыблемости честного соперничества, то магия отношений, которая и является предтечей магии поединков, проявляется в драматических сюжетах, как, например, треугольник. И получается, что между двух сильных мужчин всегда найдется место для одной красивой женщины. Тут главное было – не попасть в поток энергии, который курсировал между ними. Но с этим справился мой зеркальный щит. Единственный минус в этом способе был в том, что щитом я могла отразить поток лишь с одной стороны. И поэтому мне пришлось ждать, пока силы Микаэля не иссякнут.
– Так ты поэтому так долго не появлялась, – поняла летунья, которая много думала о дуэли и немного обвиняла про себя Росси за медлительность.
– Конечно, – ответила скульпторша. – Если бы я могла появиться раньше, то ни на секунду бы не задержалась.
Ариэль по-другому посмотрела на Росси. Когда она поняла, что спасение Микаэля – полностью ее заслуга, то ей стало немного стыдно за свои прошлые мысли. Пепер наверняка чувствовала от летуньи враждебность. Ариэль немедленно захотела эта исправить.
– Давайте собираться, – сказала она. – Росси, когда пройдемся по магазинам, покажешь мне свои любимые места в Париже?
– Конечно, – улыбнулась Пепер. Она тонко чувствовала людей и сразу поняла ситуацию. – А еще, если не против, заглянем в одно прекрасное кафе на берегу Сены. Там подают самые нежные пирожные, которые ты когда-либо ела.
Пока женская часть штурмовала бутики, мужская компания прогуливалась по парку. Костя не знал, куда вести Микаэля и Трюфеля. В их прогулках с летуньей ведущей всегда была Ариэль. Но Волшебник и не рвался на экскурсии. Он наслаждался неторопливым променадом.
– Сюда бы Черныша, – сказал Костя, – он бы поводил нас по местным достопримечательностям.
– Ага-ага, – тихо проворчал Трюфель, чтобы прохожие его не слышали, – лешему только дай поводить.
– Прекрати, Трюфель. Никакой он не леший, – возмутился Костя. – А даже если и так? Разве он что-то плохое нам сделал? Он просто волчонок, которому нужно внимание и хорошее отношение. Я вообще думаю, что все эти отрицательные персонажи злыми становятся только потому, что у них нет друзей.
– Гуманист, – фыркнул кот, – что же ты тогда его дома оставил?
– Я его не оставил. Он сам остался. Когда я его повел с нами, он не захотел идти. В конце концов, что он в Париже не видел? Он сам из этого мира. А там его новый дом. И ему есть чем заняться – столько новых неизученных мест появилось.
– И правда, Трюфель, – вступился за ученика Микаэль, – что-то ты разворчался сегодня. Черныш в порядке, за ним там Чжан присматривает.
– Я разворчался, потому что совсем меня не ценишь, – ответил кот. – Сколько меня знаешь, никак не усвоишь, коты – животные ночные. Утренние прогулки нас только бесят.
– Ну и остался бы дома и спал.
– Ага, я спать буду, а вы тут без меня судьбы миров решать. Нет уж.
– Деловой, – покрутил головой Волшебник. – Ладно, что-то я находился для первого раза. Давайте присядем вон на ту лавочку.
Волшебник с учеником устроились на гладкой дощатой поверхности. Кот нашел себе место за лавкой и улегся в нагретую солнцем траву.
– Жаль, что с нами здесь нет Белого и Кочегара, – сказал Костя. – Я думаю, у них тоже много мыслей по поводу случившегося.
– Мы еще с ними не раз поговорим, – успокоил ученика Волшебник. – Нам бы самим разобраться. И они это понимают. Пусть пройдет время, у профессора и хозяина ада появится информация о мирах, которые на тебя свалились, свои мысли. У нас свои соображения сложатся. И когда мы встретимся, будем конкретно решать проблему. А если бы они сейчас с нами были, только и дело, что мы бы друг другу пересказывали эмоции. А время сейчас совсем не для этого.
– А разве нельзя нам сразу посетить те миры? – спросил Костя. – Тогда хотя бы приблизительно было бы понятно, с чем мы имеем дело.
– Нельзя, – ответил Волшебник. – Ведь мы ничего про эти миры не знаем. А вдруг само существование там опасно для жизни?
Костя стыдливо опустил голову. Он хотел рассказать Волшебнику, что уже успел немного заглянуть в свои новые владения, но испугался, что тот его будет ругать за самодеятельность. К тому же не хотелось подставлять Трюфеля и Ариэль, которые были в курсе, но тоже не стали сообщать об этом Микаэлю.
– Кому нужны такие миры? – словно оправдываясь, спросил Костя.
– А ты забыл, в какой мир ты попал в первый раз?
– Помню. – Костя снова опустил голову. – Это был ад. Но это же был ад, который создал Витя Кочегар. Там не страшно было.
– Это для тебя там не страшно было, – заметил Волшебник, – поверь, там все, включая чертей, чувствуют себя неуютно. Но ты прав, это был ад Кочегара. А представь, что это чей-нибудь другой ад. Фантазия у волшебников бывает весьма странная. Слышал я про ад из девяти кругов и про тот, где сразу попадаешь в огненный котел. Да что там, примеров много.
– Но это мы берем самые плохие примеры, – решил поспорить Костя, – а если там хорошие миры? Если один из них – рай?