Называется Жизнь (социологический роман)-Вторая Часть Дилогии

Несмотря на бессонную ночь, "графолюбы", посвежевшие, словно омытые живой водой и благословленные первыми лучами солнца, вернулись к столам с пищей и, "отоварившись", как посоветовала Рита, спустились в гостиную на нижнем этаже. Этот нижний этаж был обустроен так же изысканно и богато, как и верхние. Большая часть оборудована под огромную гостиную специально для таких сборищ. Здесь кроме всевозможных сидений — диванов, кресел, стульев — размещался рояль красного дерева и музыкальный центр. Пол устлан самым дорогим деревянным покрытием, на котором лежал огромный, дорогой, ручной работы китайский ковер.

Гости привычно осваивали пространство гостиной. Кому не досталось место в креслах, на диванах, стульях, разместились на ковре.

Грегори заранее занял место на двухместном диванчике в дальнем "от места президиума" углу и предложил Инге сесть рядом. Ей было неловко перед Ритой сесть с Грегори на "ловсит" — "сиденье для влюбленных", потому что небольшое пространство диванчика не дает возможность сидеть на должной дистанции, на которой располагаются обычно "невлюбленные". Но и отказать Грегори тоже выглядело бы нелепостью, так как он мог воспринять это как неуважение, потому что никакие двусмысленности на сей счет ему и в голову не могли прийти.

Рита внесла несколько комплектов легких, красного дерева столиков. Каждый напоминал что-то вроде "матрешки" из столов, где на самый низенький столик ставился столик чуть выше, на этот еще повыше, и так пять столиков, где высота самого высокого из них достигала уровня чуть выше обычного журнального. Каждый из гостей отобрал себе столик желаемой высоты, и все выражали удовлетворение обустройством.

Пол гостиной имел два уровня, отличавшиеся по высоте одной ступенькой. Верхний уровень занимал примерно восьмую часть гостиной и был обустроен под "президиум". Там стоял тоже красного дерева стол, представляющий собой что-то среднее между обеденным и письменным, так как в верхней части у мраморной столешницы располагались выдвижные ящички. На нем, кроме бумаг и небольшого письменного прибора, стоял довольно объемный медный колокол, который сразу же издал громкий звон, как только Рита взяла его в руки.

— Так, − сказала она, — Инга, поскольку ты первый раз у нас, я тебе сообщаю, что должность Президента нашего клуба — выборная. Сейчас я исполняю полномочия президента, и командую я не потому, что хозяйка дома, а потому что обязывает служебное положение. Итак. Кто у нас сегодня готов для презентации, поднимите руки.

— Я, — сказал мужчина лет пятидесяти пяти.

— Так, Миша! Чем ты нас порадуешь сегодня в наш юбилейный день?

— У меня сказка. Ну это что-то вроде юмора.

— Хорошо, замечательно. Еще кто?

— Я, — подняла руку длинноногая, длинноволосая блондинка. — У меня две работы: одна о животных, вернее… о птицах.

— И что это — роман, поэма? У нас Поленька, между прочим, — сказала Рита, обратившись к Инге, — универсальный литератор. Она может писать все и обо всем. Хорошо, Поленька, как называется?

— Это эссе, называется "Рожденная свободной". И еще у меня стихотворение юмористическое, называется: "Жертва стандарта".

— Ну что ж, замечательно! А кто еще? — вдохновенно осматривая публику, спросила радостно Рита.

— Я, — сказала Элла. — У меня маленькая пьеса. Ну не совсем обычная. Она на одну страницу. Тоже что-то вроде юмора.

— Да? Интересно! Что ж, у нас еще цикл юмористических произведений получается. Это прекрасно. "Мы будем петь и смеяться, как дети…" — Рита затянула известную песню, все весело ее подхватили и смолкли одновременно с зачинщицей, которая продолжала определять программу юбилея.

— Еще кто?

— У меня есть кое-что из поэзии, если позволите, — сказал Емельян Федорович.

— Здорово. Еще кто? — спросила Рита, покрутив головой. — Так, ну сегодня… и я кое-что приготовила. — Все гости дружно захлопали, одаряя Риту возгласами и взглядами восторга. — Ну вот, кажется, программа укомплектована. А последовательность, как обычно, решит жеребьевка. Грегори, — обратилась она к племяннику, — помоги мне, пожалуйста.

Грегори быстро осуществил процедуру жеребьевки и сразу вернулся на свое место, так приблизившись к Инге, что ей стало не по себе. Ингино тело, уже почти два года отторгаемое мужем, не знающее мужских прикосновений, млело от близости этого молодого мужчины, от его каждым мускулом играющего тела, и она уже считала себя преступницей от этих неожиданных ощущений, к которым просто не была готова.

А Рита в это время записывала последовательность выступающих согласно результатам жеребьевки. Первым оказался Миша.

Миша, полноватый, очень высокий красивый брюнет, как застенчивый школьник к доске, вышел к председательскому столу.