Назад дороги нет

Надо бы программиста не забыть отпереть, а то протухнет ещё за компом своим.

С моим возвращением работа в “Бразерсе” показательно закипела — бегают, суетятся с одинаково сосредоточенным выражением на унылых лицах. И хоть ребята Карла, которых он делегировал в качестве усиления, справились со своими обязанностями на все сто, но всё равно не идеально, — вон, охрана массово на перекур бегает. Понимаю, что моё понятие об идеальности претит большинству нормальных людей — я ещё тот тиран, привыкший держать управление клубом в железном кулаке, зная тут каждый уголок, ввинчивая когда-то, много лет назад, каждый болтик.

“Бразерс” — моё детище, моя отдушина и дело всей жизни. Это потом появилась “Жажда жизни” — сеть клиник по лечению от наркозависимости, изначально был только клуб. Иногда, оглядываясь назад, мне вообще кажется, что ничего, кроме “Бразерса” у меня и не было никогда.

— Ася, хочешь кино посмотреть? — спрашиваю, войдя в кабинет.

Нельзя ей здесь быть, когда приедут Роджер с Карлом, а они уже на подъезде, чувствую это. Мы с ними за столько общих лет до такой степени вросли друг в друга, что не разорвать, потому и без слов и звонков телефонных понимаю, что эти черти уже где-то рядом.

Пока меня не было, Ася сидела за моим столом и рассматривала мотожурнал. Судя по выражению лица и напряжённой позе, пыталась во что-то даже вникнуть. Поднимает голову и непонимающе смотрит на меня, а я беру её за руку и вывожу в коридор.

— Мне сейчас нужно решить пару производственных вопросов. Решать их могу не очень красивыми методами, не хочу, чтобы тебя зацепило. Понимаешь меня?

Сейчас не время разводить рыцарскую болтовню. Пусть знает, что я могу быть разным, так снимется большинство вопросов в будущем.

— Буянить будешь и ногами топать? Пена, наверное, изо рта пойдёт, как у бешеного пса, да?

Смеётся, но в глазах застыла тревога.

— Постараюсь обойтись без припадка. Но всё равно, в клубе слишком много интересного, чтобы проводить этот прекрасный день рядом со мной, тираном и деспотом.

— Только не убей никого, хорошо? — просит и послушно идёт за мной. Не знаю, шутит она или вправду тревожится, но постараюсь оправдать её надежды и никого не прихлопнуть ссаной тапкой, как таракана.

— Тут где-то телевизор, что ли? — отвлекает от раздумий Ася, а я отрицательно машу головой. Ха, телевизор.

Когда рухнул Союз, всё начали активно распродавать, пускать с молотка и планомерно херить. Тогда воровали все, загребали под себя любую копейку, главным было не сдохнуть в этом адском котле радикальных перемен. Одним из первых под раздачу попал главный кинотеатр города, в котором имелись четыре просторных кинозала, кафе и сувенирная лавка. Даже огромная статуя известного поэта и эпических размеров пальма украшали холл второго этажа — сказочное место.

Кинотеатр продавали, выкупали, ремонтировали и снова ломали, буквально пустив по рукам. Не осталось статуи известного поэта, афиши выгорели на солнце, а центральный холл почти уже не напоминал себя прежнего. И я выкупил часть здания, где и открыл “Бразерс”, быстро ставший культовым местом для многих и многих. Я вдохнул жизнь в разрушенную переменами память, наполнил кипящей энергией каждый уголок, вложив слишком много времени и сил во всю эту авантюру. Но результат того стоит.

Провожаю Асю в самый дальний зал клуба — вечно сумрачный и заполненный тихими звуками разговоров и громкими — фильма.

— Ого! — восклицает, когда провожу её к одному из столиков. — Это же кинотеатр, настоящий экран!

— Да, он самый. Я сохранил один из кинозалов.

Ася восхищённо обводит взглядом полутёмное помещение и садится на один из стульев возле круглого чёрного столика.

Подзываю официанта, прошу обслужить гостью по высшему разряду.

— Отвечаешь за неё головой и месячной зарплатой, понял? — спрашиваю, ловя официанта на излёте.

— Конечно-конечно! — суетится Гриша и прикладывает руку к банданистой черепушке. — Всё будет в лучшем виде.

— Смотри мне.

И ухожу разгребать угольной лопатой накопившиеся проблемы. На экране крутят “Касабланку” и, бросив взгляд на столик, за которым сидит моя валькирия, вижу, с каким восхищением она следит за происходящим на экране.

Вопреки ожиданиям и сложившимся стереотипам, в “Бразерсе” не крутят круглосуточно кровавые боевики и порнуху. Старый Голливуд, классика фильмом Феллини, творения Ларса фон Триера — вот то, зачем сюда приходят люди. Пусть многие считают байкеров — малообразованным быдлом, мыслящим исключительно матюгами, но это их право — думать о нас, что им хочется.

— Виктор Андреевич, вы меня вызывали? — спрашивает Слон — наш старший бармен. Он топчется возле закрытой двери кабинета, сжимает и разжимает кулаки, а я и так знаю, что ладони у него потные. Небось, от нервов даже задница в мыле.