Навстречу солнцу

Второй этаж. Здесь расположены две большие комнаты и маленький балкон. Если необходимо, холл внизу перегораживается и превращается в две комнаты. Площадь их можно увеличить, раздвинув стены коридора.

Дом забит всевозможной бытовой и видео–аудио техникой. Маленькому Такааки разрешается «пользоваться» ею как ему вздумается. Очень важное место в японском доме занимает кухня. Я испытал это на себе…

Прибежав из студии, Макико за двадцать минут наготовила Бог знает сколько блюд. Ей помогала мама Хироко. Конечно, на столе появилась жаровня с непременным скияки. Ну и… ставшая моим любимым блюдом китайская лапша с креветочным, грибным, мясным, — и с чем–то ещё, совершенно потрясным по аромату и вкусу, — супом… Ел бы, ел бы…

Ещё я увидел: и у Макико с Юри, как и у всех, в чьих домах мне пришлось быть, в шкафчиках накапливались увеличивающиеся со дня на день вороха газет и журналов с моими интервью и изображениями. В первые дни это обилие макулатуры не раздражало. Наоборот, вызывало прежде незнакомое чувство этакой приподнятости. Однако печатная продукция напирала. И я пожаловался Макико…

— Так ведь такого на моей памяти ещё не было, — явления к нам в Японию человека, которого бы так любил, которым бы искренне, а не из–за моды или рекламы, так восхищался весь народ! — запротестовала она. — Уж это–то вы, Бэна–сан, должны понять!

Понимал. Но… привыкнуть так и не сумел.

Вскоре мы с Ясуо Найто и Хаджиме Озака, «местоблюстителем» «Киодо ньюс сервис», побывали в гостях у Наоми Родриг, представительницы «Идиот ахронот» в Японии. Мы отпустили машину и прошлись пешком по удивительно уютному району Токио Йотсуя, где среди зелени великолепных парков вкраплениями каменных драгоценностей виднелись церкви множества конфессий. Мимо нас мчались велосипедисты — сотни, быть может, тысячи…

Уютнейшая европейская квартира на третьем этаже. Тяжелая итальянская мебель. По стенам — Монэ, Дега, Кандинский… Ещё кто–то. Акварели Ясеневой /?!/, — «штучки», вообще–то, редчайшие даже в России. Вазочки. Вазы… Орешки с вином. Водичка с газом. Чай — очень умело заваренный. Сама хозяйка «вся из себя». Пустой разговор. С попыткой, однако, уяснить: кто же таки я такой? Объяснил — кто. Понял — не поверила: кем–то прочно накачана. Очень мило попрощалась. Проводила, вызвав нашу машину с атлетами, которые и… скучали и у дверей её: квартиры, и внизу в подземном гараже.

… Снова встречи в «Сакура». Снова пресс–конференция: представление прессе и телевидению Программы моего пребывания в Японии. Посещение Миссии отдела Найто–сан в «Синкей шимвун». В: гостях: у Морихиде Секи — великого мастера хроники. Он — постоянный глава «Киодо Телевижн», что днём и ночью сопровождает меня «по поручению Правительства Японии» — сказали…

Наконец, долгожданная встреча с легендарным «оператором Императора» Кейсуке Табата из «Центра теленовостей Киодо ньюс», другом Акахито, главой Цеха операторов–документалистов Японии! Встреча короткая: с завтрашнего дня и до последней минуты на земле Японии мы с ним не расстанемся.

Ещё приём у Юджи Накайя — руководителя «Киодо ньюс сервис». И, когда я почти помирал от голода — Официальный обед в Древнем японском ресторане–клубе! Прощание с сопровождавшими меня токийцами…

И в 16.00 отбытие «Ночным спальным экспрессом» в Нагасаки. Сопровождают меня группа Ясуо Найто; телевизионные группы Морихидо Секи из «Фуджи телевижн»; «корпус» Кейсуке Табата; руководители Отделов внутренних новостей Хироши Имаи, прилетевший из Бонна для первого интервью в Западной Японии /Нагасаки/ потому, что первым в Москве увидел меня и говорил со мною; Тсуоми Сайто — московский корреспондент Синкей шимвун»; Шин Токива — главный редактор «Синкей шимвун»; Калев Накашима, руководитель Библийского семинара в Токио и Иерусалиме; Кейсуке Митцумото, руководитель группы фотографов и Юджи Накава, директор «Синкей шимвун».

Вот для этой компании и зафрахтован был двойник «Спального экспресса».

В разговорах, разглядывании проплывавших мимо окон поезда конечно же совершенно необычных для меня пейзажей окончился день, После ужина мои спутники, оставившие меня днём один–на–один с величественной природой, внутри которой летел вагон, вновь принялись за меня: их интересовала моя жизнь, но только не детали «дружбы и юности» в ГУЛАГе, а меня… — Сетонаикаи Национальный парк, сказочные острова которого уносились в ночь…

Весь следующий день просидел я у окна, вглядываясь в фермы, деревни, города Кобе, Химеджи, Окаяму, Фукуяма, Куре, Хирошима… И в волны проливов меж островами Хоншю — мы ехали по его южному берегу — и Шикоку. А в меня в это время вглядывались объективы камер… Но ночь брала своё.