Навсегда в твоем сердце

— Все идет хорошо. Мне интересно общаться со всеми. В Нигерии дела обстоят несколько иначе, но некоторые вещи похожи.

— Полагаю, дипломатическая лесть.

— Даже больше. Мне было, наверное, лет семь, когда умер старый король, и я прекрасно помню коронацию моего отца.

— Расскажи мне.

Тоби положила голову ему на грудь и закрыла глаза, прислушиваясь к ровному стуку его сердца.

— Во-первых, когда король умирает, происходит отрицание. Проводится множество ритуалов и таинств среди приближенных. Никто, кроме тех, кто причастен к подобным вещам, не видит тела короля, даже его жена и дети, после чего его хоронят в тайном месте.

— Королями не становятся по рождению?

— Иногда да, но всегда найдутся семьи, которые могут предъявить свои права на престол. Свита короля, назначенная старейшими божествами, обладает основной верховной властью. Они могут слышать голос оракула и поведать, чего хотят боги.

— А мне казалось, что ты ходила в католическую школу.

Акил явно был заинтересован. Подобные разговоры с ним были в новинку для Тоби.

Она рассмеялась.

— Наши традиции не имеют ничего общего с католицизмом.

— Что ж, это сослужило тебе хорошую службу. — Голос Акила прогрохотал в темноте, и он съязвил: — Стоит признать, я немного ревнив, а ты сумела очаровать всю страну, Тоби. Мы отличная команда и пытаемся восстановить то, что было разрушено, и сделать нечто прекрасное.

Тоби моргнула, сдерживая внезапно навернувшиеся слезы. Забавно, она ни разу за все годы заточения дома не плакала, а в последнее время ее прямо-таки прорвало. Она напряглась, когда Акил коснулся ее лица своим носом. Он почувствовал соленый привкус ее слез.

— Ох, Тоби. Почему ты плачешь?

Хороший вопрос. Она плакала, потому что все это, в конце концов, закончится. Как только Акил добьется своего, а именно — всеобщей любви и власти, всему придет конец.

— Пытаюсь свыкнуться с мыслью, что скоро я тебе больше буду не нужна, — прошептала она, решив быть честной.

Руки Акила на долю секунды напряглись, он вздохнул:

— Тоби.

— Не переживай, я в тебя не влюбилась. — Интересно, ложь ли это, правда ли? — Просто возьму деньги и уйду.

— Звучит довольно резко, Тоби.

— Такова ситуация, ведь так? Я согласилась на эту сделку, и ты получишь то, что хочешь.

— Как, впрочем, и ты.

— Я знаю. Поверь мне, знаю. Но все это…

— Что?

— Все это. — Тоби, оттолкнувшись от него, села. Она не видела его лица, и от этого стало спокойней. — Ты пытаешься узнать меня, хвалишь, обнимаешь, целуешь.

— Тоби.

— Мы лежим в постели обнаженные, но между нами ничего нет. Разве ты не понимаешь, что это значит?

— Ты просто устала. Кроме того, у нас один раз был секс.

Она покачала головой:

— Я… Нет, Акил. Обычно так ведут себя влюбленные. Но я знаю, что ничего серьезного между нами не произойдет. Тебе нужна лишь королевская власть, и я прекрасно понимаю, если бы не это, нас ничего бы не связывало. Я повторяю себе это снова и снова. И да, я устала.

Внезапно ее накрыла волна боли. Дни, когда она игнорировала собственные желания, вылились в настоящий срыв из-за мужчины, вовлекшего ее в эту авантюру.

«Нет», — поправила она себя. Он не несет подобной ответственности. А она здесь по собственной воле. Позволила ему поцеловать себя, прикоснуться к себе, лишить девственности, которую хранила. В чем причина? Страсть между ними была больше, чем обычная похоть, по крайней мере, с ее стороны.

— Ты должен был оставить меня в Дубае, — пробормотала она, снова легла, свернувшись калачиком, и услышала, как Акил вздохнул и расположился рядом с ней.

— Возможно, ты права. Я не знаю, что сказать, — признался он наконец.

— Тоби, — позвал он через мгновение. — Пожалуйста, постарайтесь понять, я стараюсь позаботиться о тебе. А разве может быть иначе? Ты блестящая, яркая и абсолютно бесстрашная девушка. В некотором смысле я хотел бы походить на тебя. Но, Тоби, я знаю свои недостатки. Знаю, откуда я родом и как меня воспитали. И поверь, со мной тебя ожидает разочарование. Такая работа забирает людей, крадет их души. Ты не была рождена для этого, и я пытаюсь тебя защитить. Если это слишком сложно, если это поможет, мы можем попытаться расстаться раньше.

— Нет, — прошептала Тоби. Разлука лишь усугубит ситуацию. Акил уже знает каждый дюйм ее тела, и он для нее как наркотик.

Она обернулась, поцеловала его в щеку и губы.

— Я устала, пойду в ванную, возможно, всему виной гормоны.

— Я понимаю. — Он хмурился, будто что-то решая, а потом, через долю секунды, сказал: — Я не пытаюсь найти оправдания. Но ты хороший человек, и я просто хочу объяснить.

— Что ты имеешь в виду?

— Мое поведение тесно связано с моим прошлым. Дело в том, Тоби, что ты многого не знаешь. Я понимаю, ты хочешь примирить меня с отцом, и безумно ценю твои старания. Но то, что я сделал, — максимум моих возможностей. Я разрешу визиты, но на этом все.

Тоби кивнула на уступку, и что-то сжалось у нее в горле.

— Ты ведь понимаешь, что можешь поделиться со мной переживаниями.

Объятия Акила стали жестче, из темноты раздался его нежный бархатистый голос:

— Я понимаю и, пожалуй, расскажу. Но не сегодня, Тоби.