Навсегда в твоем сердце

Ты потерпишь неудачу, как и всегда.

Пресса, благодаря многолетней пиар-кампании отца, уже выставила его эгоистичным идиотом. Поэтому он тратил все свои силы на восстановление репутации. Приходил рано, работал допоздна, вел себя так, как подобает образцовому монарху.

Спор с Тоби не давал Акилу покоя. Этот неразрешенный конфликт витал в воздухе. Конечно, она не в состоянии понять его отношения к отцу и то, почему он решил изолировать старика. Ей невдомек, почему между ними сложились такие отношения. Даже сама мысль о том, что придется ей что-то объяснять, раздражала его. Ему не хотелось обнажать свои прошлые слабости. Уж точно не перед ней.

Иногда он задумывался, как так произошло, что он обижен на отца и брата. Возможно, причина в том, что он не подчинился. Абьюзеры частенько запугивают своих жертв, твердят, что они сами во всем и виноваты. На Акила нахлынули воспоминания, вердикт терапевтов, которых он посещал много лет назад. Истина давалась тяжело.

За дверью послышался шум. Акил резко поднял глаза. Он ведь выгнал всех из комнаты несколько часов назад. В проеме библиотеки стояла длинноногая фигура. Тоби. В руках она держала поднос. Акил очень удивился реакции своего тела, резко вздрогнул, на лице появился румянец. Он поднялся, чувствуя себя на редкость глупо.

* * *

— О!

Тоби молча вошла в комнату, осторожно поставила поднос на стол перед ним, подальше от разбросанных бумаг. Одета она была в хлопчатобумажные шорты для сна, едва доходящие до середины бедра, синюю футболку с небольшим вырезом и накидку в африканском стиле, доходящую почти до пола. На ногах — плетеные тапочки, пальчики ног украшены золотыми кольцами, ногти выкрашены в рубиновый цвет. Косички на голове спрятаны под тюрбаном в тон накидке, на лице ни грамма макияжа. Она выглядела так привлекательно, что у него в горле застрял ком.

— Я не голоден, — сказал он хриплым голосом.

Тоби молчала, наливая чай в стеклянные чашки на подносе.

— А тебе неприлично ходить с подносами. Словно ты — горничная.

— Неужели ты не можешь просто сказать спасибо? — Голос Тоби прозвучал так сладко, хотя и ровно. — Я здесь не для того, чтобы извиняться. Не за что извиняться. Но смею заметить, последние пару дней ты изводишь себя работой.

— И ты, конечно, спасаешь меня от меня самого?

— Ты же знаешь, я о тебе переживаю.

Их взгляды по-прежнему не пересекались. Он медленно выдохнул и сел. Она кивнула, подобрала полы накидки и собралась было выйти из комнаты. Акил ее остановил.

— Возможно, я был слишком резок. Прошу, сядь. Если, конечно, хочешь, — исправился он.

Непонятно как, но Тоби удалось одним махом погасить раздражение последних нескольких дней.

Это обезоруживало. Он сильно менялся, когда дело касалось ее.

— Будучи маленькой, я частенько накрывала стол для отца и его гостей. — Она, наконец, взглянула на Акила, улыбнулась ему и устроилась на одном из мягких кресел возле стола. Она отказалась от его предложения перекусить, согласилась лишь на чашечку чая. — У нас с Джамилой запланирована встреча завтра утром. Видел бы ты платье, в которое я должна втиснуться. — Тоби улыбнулась. — Похоже, Джамила решила оторваться за счет меня, поскольку весь последующий год ей придется носить скромные черные наряды.

— В таком случае тебе пора спать.

— Наша комната такая большая. Мне непривычно.

Акил уехал из Джоборо добровольно. А Тоби была здесь чужой. Он неосознанно вел себя так, как и люди, ополчившиеся на него. Он взглянул ей прямо в глаза. Впервые с тех пор, как она зашла. Тоби выглядела уставшей, под глазами были заметны темные круги.

— Ешь, — предложил он. — Если одежда окажется слишком тесной, это породит множество слухов о твоей беременности, и, поверь, это хорошо.

— Бог ты мой. — От этого Тоби стало не по себе.

— Неужели эта мысль так отталкивает?

— Я, пожалуй, пас. — Она вздрогнула. — Тем не менее, съем что-нибудь.

Воцарилась тишина, и, как ни странно, неловкой ее назвать было нельзя. Акил наблюдал за молодой женой, и в голове тут же рождались образы: Тоби с малышом, такая нежная и ранимая от любви. А ребенок с круглыми щечками и такой же гладкой кожей, как у нее. И такими карими глазами, как у него. Акил представлял, как они втроем стоят возле окон, показывая малышу родной Джоборо. Их страну.

Но в сказки Акил никогда не верил.

В конце концов, Тоби, засыпая, клевала носом. Когда она чуть не ударилась об стол, Акил засмеялся и предложил ей отправиться в кровать.

— Поднимайся. Обещаю, сегодня никаких ночных забав. Просто сон. — Пока они поднимались в спальню, он ни разу не упомянул ни отца, ни тот злосчастный визит.

Тоби ощущала прикосновение его теплых рук. Когда они оказались в спальне, он аккуратно стянул с нее шорты, топ и украшения и уложил в постель со свежими простынями, от которых пахло лавандой и лимоном. Потом стянул одежду с себя и лег в постель рядом с ней, притягивая к себе и заключая в объятия.

— Спасибо тебе, Тоби. Твои действия были направлены на то, чтобы поддержать меня. Я признаю это.

Тоби крепко зажмурила глаза, борясь с нахлынувшими эмоциями.