Навигаторы Вселенной

Однако, когда мы вернулись, Бурхарда Гесса в его каюте не оказалось. Видимо, он закончил работу над своим аппаратом и теперь сидел у Антуана Лурга, который уже пришел в себя и был очень расстроен тем, что ничем не может нам помочь. Узнав новости, Бурхард обрадовался тому, что сможет вновь испытать свою удивительную машину, кроме того Антуан предложил нам перелететь непосредственно ко входу в туннель. До этого мы посадили свой звездолет в лиге от поселения наших друзей, чтобы не повредить их и без того скудным полям и не побеспокоить их своим появлением. Но теперь об этом можно было не беспокоиться, и разумнее было перенести «Уранию» к разрушенному поселению марсиан. Тем более что мы не знали, какая напасть обрушилась на трехногов, а наш звездолет был крепостью, которому не страшны были никакие звероподобные.

Подготовка и перелет заняли весь остаток марсианского дня, который всего на сорок минут длиннее земных суток и длится 24 часа 37 минут 22 секунды. А на следующий день мы готовы были «взломать» вход в лабиринт.

В недра Марса

Удивительные люди эти австрийцы. Мы с Жаком сгорали от нетерпения вскрыть вход в подземную часть марсианского поселения, а Бурхард Гесс не то что не торопился, он действовал медленно, монотонно. Сначала я подумал, что ему совершенно безразлична судьба наших друзей, но он лишь печально покачал головой, объявив, что ему пришлось восстанавливать свой газовый прибор, используя неподходящие детали, а посему нужно точно произвести установку и калибровку прибора, иначе может случиться несчастье. Малейшая протечка в подаче газа может привести к тому, что сжиматься начнет не только цель, но и детали самого прибора, а это может привести к коллапсу, последствия которого непредсказуемы.

К полудню мы закончили все приготовления. Перенесли Антуана Лурга в командную рубку. Он никак не смог бы отправиться с нами. Когда же мы предложили Ивану присоединиться к нам, русский отказался, объявив, что ему хватит подземелий Фобосана всю жизнь и что он лучше продолжит изучение мха со спутника Марса, потому как, по его мнению, это была очень странная, устойчивая к любым внешним воздействием культура.

И вот мы застыли у «пушки» Бурхарда в ожидании невидимого залпа. Австриец щелкнул переключателем. Как и там, на далеком сейчас Фобосе, сначала нам показалось, что ничего не происходит, а в потом часть кладки, закрывающей вход в пещеру, стала уменьшаться прямо на глазах, и вскоре среди камней открылось отверстие, в которое мы вполне могли пролезть.

Мы бросились к туннелю, но Бурхард остановил нас.

— Не надо спешить, — объявил он. — Лучше чуть выждать, чтобы остатки газа, которые не вошли в соприкосновение с породой, рассеялись. К сожалению, на отремонтированном оборудовании не удалось добиться той же силы подачи газа, и он частично рассеивается в окружающей среде. Думаю, если вы выждете минут двадцать, ничего не случится, зато мы будем уверены, что вы в полной безопасности.

Эти двадцать минут показались мне целой вечностью.

Тем не менее все когда-то подходит к концу, и в итоге, когда, взмахнув рукой, Бурхард позволил нам идти, мы разом рванули бегом к туннелям, словно бегуны.

Торопливо протиснулись в темный подземный коридор. Обычно тут все было освещено странными марсианскими светильниками, но теперь тут царила тьма египетская. Мы включили фонарики и, подсвечивая себе, начали осторожно пробираться по темным ходам, пронизывающим недра планеты, словно дыры сырную головку. И хоть по прошлому своему визиту в подземный мир марсиан я запомнил расположение коридоров, но теперь в кромешной тьме все выглядело для меня по-другому.

Мы шли молча. Мое сердце сжималось от боли от одной мысли о том, что Грацией — этим невероятным созданием небесной красоты, творением истинной Урании, как писал великий Камиль Фламмарион:

… и девы Урании, краше
Чем предрассветное небо,
Милее, чем дочери Евы,
Откроют эфира врата
Для тех, кто отважен душою,
Чей разум парит над Землею,
Кто жаждет лишь знаний, порою
Любуясь небесной красою.

Мне казалось, что темные коридоры протянулись в бесконечность, потому, когда мы неожиданно выскользнули в хорошо освещенную обширную пещуру, каких много в недрах Красной планеты, я замер, ослепленный призрачным, флуоресцентным светом марсианских светильников. И лишь когда мой взгляд сфокусировался, а окружающие предметы вновь обрели четкость, я увидел, что нахожусь в одной из так называемых продовольственных пещер. Марсиане выращивали растения для питания не только на полях на поверхности планеты. Многие растения, которые считались у них деликатесами, росли только глубоко под землей в полутьме подземелий.